Меч Тенгри (сборник). Ркаил Зайдулла
Нафиса. Без никаха нельзя, – мягко прервал её бывший лектор и нынешний мулла.
Полненькая приветливая абыстай встретила их в дверях: «Вот и славненько, вот и хорошо. Дай вам Бог счастья». На щеках у абыстай горел румянец. То ли потому, что долго стояла у печи, то ли неожиданное замужество Нафисы произвело на неё столь сильное впечатление. Женщины вообще всегда близко к сердцу воспринимают такие события, как женитьба, даже если речь идёт о совершенно посторонних для них людях, у них даже настроение улучшается…
Прямо от порога абыстай пригласила гостей к столу. Похоже, здесь их ждали уже давно, и угощение было щедрым.
Обряд никаха провели быстро. Абыстай постелила перед муллой белое полотенце и поставила на него солонку с солью. Мулла с торжественным видом обернулся к жениху. Было видно, что ему очень нравится быть муллой и узаконивать происходящие в жизни людей изменения.
– Сын Фасхетдина Сарим, согласен ли ты взять себе в жёны дочь Тимергали Нафису?
– Согласен, хазрат… – Жених степенно вытер губы.
– Дочь Тимергали Нафиса, согласна ли ты стать женой сына Фасхетдина Сарима?
Нафиса чуть улыбнулась, опустила ресницы, словно девушка, впервые выходящая замуж:
– Согласна…
Мулла вытащил из-под скатерти какие-то бумаги. Затем зашевелил губами, отыскивая нужную страницу. Улыбнулся простодушно и, словно бы извиняясь, сказал:
– Очень редко приходится читать никах. В деревне совсем не осталось молодёжи…
Нафиса вдруг почему-то засмеялась, подвинула к художнику плошку с мёдом и тихо сказала:
– Отведай, сынок.
Но мулла оставался серьёзным и начал громко читать записанную русскими буквами хутбу: «Альхамдулилля, альхамдулилля, альхамдулиллязи, энникаха суннати…»
«Голос хороший, но нет мелодики, – подумал художник. – Чтобы читать Коран, нужно иметь музыкальный слух».
Когда мулла замолк, отец начал шарить в кармане. После продолжительной возни на свет появилась пятидесятирублёвая бумажка. В день своей свадьбы парни бывают щедрыми!
Художник тоже сунул руку в карман и, вытащив оттуда десять рублей, протянул мулле.
Спрятав подношение под скатерть, мулла начал читать длинную молитву.
…Когда они вышли со двора, Хатмулла всё ещё спал. Открыв дверь кабины, художник ткнул его в бок, тот открыл красные глаза и начал озираться по сторонам: «Где я?»
– В Карабике, отцу невесту сватали, – ответил художник.
– А где магарыч?
– Дома, дома, – поспешил заверить его отец.
– Без горючего не поеду!
Из какого-то кармана своей широкой кожанки отец выудил бутылку и протянул Хатмулле. Тот огромной ручищей выдернул пробку и, запрокинув голову, сунул горлышко «горючего» себе в рот.
– Пар-рядок!
Трактор жизнерадостно зарычал.
Жених повернулся к невесте:
– Ты садись в кабину.
– Не-ет, вы старше… Мы с сыночком наверху поедем. – И Нафиса резво