Меч Тенгри (сборник). Ркаил Зайдулла
Борман! – толкнул он широколицего плечистого мордоворота, лежавшего рядом с ним. – Того с крайней шконки выброси на скамейку. А этого на его место устрой.
– Айн момент! – Борман вскочил, подошёл к крайней возле двери верхней шконке и стянул с неё спящего человека. Темнолицый худой парень с грохотом свалился на пол и сжался, видимо, ожидая, что его станут бить.
– Вставай, падаль! – рявкнул Борман. – Твоё место там, на скамейке.
«Падаль» тихо поднялся, причём глаза его не переставали выражать чувство собачьей преданности и даже благодарности, и покорно улёгся на указанное место. Шаман отвернулся.
– А джинсы у тебя клёвые, – пощупал Борман Шамана за задницу. – Снимай давай!
– А я, что, без штанов останусь? – Шаман отвёл руку Бормана. – Не трогай.
– Ладно, ладно… – громила выдал что-то наподобие улыбки. – Скоро ноченька наступит, баю-баюшки. Ты, наверное, тоже спать хочешь? А если не проснёшься?
Шаман молча залез на шконку, а Борман отправился к своему пахану.
Что делать? Шаман от страха вспотел, жуткий испуг медленной змеёй пополз от низа живота к горлу. А если ночью его задушат подушкой? Что терять этим уркам? Повадки убийц. И Шаман медленно стал снимать с себя брюки. Потом подошёл к шконке пахана.
– На, – протянул он штаны, – дарю.
При этом он старался не смотреть на звероподобного Бормана.
– Ну вот умница, – похвалил его Борман. – А раз такой добрый, подари мне и шубу.
Шаман посмотрел на пахана повлажневшими глазами.
– Скоро тебя оденут во всё казённое, в зоне нельзя ходить в шубе, – с философским видом объяснил ему пахан. – И вообще, здесь не любят частную собственность.
Один из подручных пахана уже нёс ему шубу Шамана.
– Я так и буду ходить без штанов? – растерялся Шаман.
Борман вытащил откуда-то сатиновые штаны.
– На, – усмехнулся он. – Лёгкие, одевать-снимать удобно. Хозяин их был хорошим человеком, жаль, умер, да пребудет душа его в раю.
Действительно, сатиновые штаны одевать было удобно. «Но снимать любые штаны несподручно», – подумал вдруг Шаман. Видно, тюремный быт рождает особую философию.
Борман резким движением оторвал у шубы воротник, вытащил из тумбочки свиное сало и намазал на воротник.
– На, чайханщик! – Борман протянул намасленный воротник долговязому детине. – Пора чаёвничать!
«Чайханщик» быстро свернул свой матрас, поставил на обнажившуюся пружину кружку с тремя кусками сахара, зажёг намасленный воротник и стал снизу нагревать посудину. Когда сахар расстаял, в кружку налили воду или ещё чего…
Уселись кругом. Лицо пахана порозовело.
– Иди сюда, – приказал он Шаману.
Шаман нехотя подошёл. Дали кружку ему. Он поднёс к губам красноватый напиток, отдававший жжёным сахаром. Горячая жидкость обожгла горло, провалилась внутрь. В груди потеплело, голова слегка закружилась, сердце застучало.
– Только два глотка! – крикнул Борман. – Нужно делать только два глотка!
Каждый, дважды глотнув этого пойла, должен передать