Аргентина. Кейдж. Андрей Валентинов
О квартире же Харальд побеспокоился заранее, словно чуял. Всем удобна! Снята не разыскиваемым врагом Рейха Шадовым, а мало кому известной фрау Веспер. Ее муж, разъездной торговый агент, вернулся из очередной командировки. Кто может заподозрить? Привратник внизу – и соседи по лестничной площадке. И это решено: улыбка, бронзовый жетон СД, а для верности – подписка на служебном бланке. Специальная операция, уважаемые господа! Просим содействовать – и не мешать.
– Какой кофе! – восхитилась Ингрид фон Ашберг. – Говорите, семейный рецепт?
Потомок австрийского полковника развел руками.
– У брата получается лучше… Кстати, если захотите передать ему привет, это можно организовать, хотя и не сразу. А теперь вот о чем, Ингрид… Я знаю вашу фамилию, значит, в любом случае ваша биография – не тайна. Поэтому свои версии придержите, но расскажите о себе все, что считаете возможным, причем с самого-самого детства. И очень подробно.
Баронесса поставила чашку на блюдце, поморщилась.
– С самого-самого? Это очень-очень скучно. Но спорить не буду. Слушайте!..
«Где умный человек прячет лист?» – вопросил как-то Гилберт Кит Честертон, сам слывший мудрецом. – «В лесу».
Секретный агент Мухоловка так не считала. Подумаешь, в лесу! Лес разбить на квадраты и отправить на поиски батальон, пообещав всем внеочередное увольнение, а тому, кто найдет, – месячный пропуск в бордель. Заодно и поискать того, кто прятал. Вдруг еще помнит место?
Нет, не служить Честертону в разведке!
Прятать лист следует на городской свалке, где всего помногу. А вокруг расставить несколько противопехотных мин, чтобы месяц подойти боялись, а потом искали не спеша и без малейшего вдохновения.
То, что гражданка США Анна Фогель, член Национального Комитета, прибыла в Париж, от немцев не скроешь. Значит, надо спрятаться так, чтобы не отыскали. Весь Париж – большая свалка, осталось найти место.
Анна, поставив чемодан на вымощенный древней плиткой тротуар, смахнула пот со лба. Тяжко! Десять шагов – и приходится отдыхать. Такси она отпустила за два квартала, с Руди же рассталась еще ранним утром, на площади возле Gare du Nord, где даже в такой час людно. Ни к чему вводить парня в искушение!
Все правильно, только тело не слушается, отзываясь на каждое движение болью. Ничего, уже немного! Девушка взялась за ручку неподъемного чемодана, сделала шаг, другой, третий… Есть! Все, как ей рассказывали: арка, похожая на ворота средневекового замка, за ней – большой двор квадратом, а вот и платан – рядом с двухэтажным флигелем.
Пришла! Почти.
Искать ее обязательно станут, причем наверняка не только немцы. Но где? Ясное дело, среди эмигрантов. Не сегодня-завтра бедного Руди возьмут в оборот, тряхнут, как следует. Он в очередной раз во всем сознается…
Двор был пуст. Из окна к окну тянулись бельевые веревки, возле одного из подъездов скучал накрытый серым чехлом громоздкий автомобиль, где-то вдалеке, на грани слышимости, играл аккордеон, а в чистом осеннем небе чертила круги одинокая черная