Боги и Люди. Истории про человечных богов и благородных людей. Ольга Боянова
Сердце от любви тает, вспоминает, как в народе говорят: «Без солнышка нельзя пробыть, без милой нельзя прожить».
Не заметил, как незнакомый парень подошёл, наблюдает за ним, улыбается.
А потом парень и говорит:
– Она запах травы любит. Надень на себя мой науз травяной, подари ей науз второй, от такого подарка девушки не отказываются.
Гордыня даже слово сказать не успел, как один науз уже на шее, второй в руках, а сам он быстрым шагом к Ясуне идёт. И про парня забыл.
Тут и Ясуня Гордыню увидела. Науз у него на шее, в руках второй – не обманул Ярило, не забыл обещание! Выскочила из хоровода и, будто случайно, навстречу пошла. Встретились, он ей науз отдал, обнял, да так, обнявшись, пошли. И всю жизнь, обнявшись, и прожили. Настоящая любовь и ледяное сердце растопит.
Замолчал дед Матвей, с поля потянуло травяным ароматом, и понеслись мысли про жизнь, про любовь, и какая-то лёгкая грусть растеклась по сердцу.
СКАЗКА О ТОМ, КАК ИСТЮ БОГОМ ОБЪЯВИЛИ
– Все чудеса обычно у нас случаются в Пинеге, где когда-то чудь проживала. Но и в наших краях по Паленьге тоже немало чудес происходило, только начни вспоминать. Вот, к примеру, эта история, – начал рассказ дед Матвей.
– А было это так, – мы все в ожидании новой былички придвинулись к рассказчику.
В деревне этой, что недалёко от Паленьги, Истислав, молодой мужик, которого в деревне звали попросту Истя, считался крепким хозяином. Дом он отстроил пятистенный, все дворовые постройки под одной крышей сделал, двор досками застелил, чтобы жене его Велуше, удобно было зимой к скотине ходить. А дом у него весь с фасаду как резная шкатулка – и наличники, и ставни – всё в узорах. Тут и Солнца знак, и Перуна-Громовержца, и Макоши, Богини Судьбы, оберег. Даже охлупень не такой, как у всех – петух, как живой, на крыше сидит. Всё бы хорошо, но дом он этот поставил почти что в лесу, до деревни не меньше версты было. Это всех удивило, но поговорили да привыкли.
Однажды Велуша, управившись по хозяйству, пошла в деревню родителей попроведать. Истя же дома остался.
К вечеру возвращается Велуша домой, задумалась, мыслями уже о хозяйстве, известное дело, жонка, даже пока с печи летит, семьдесят дел обдумает. Машинально руку протянула, чтобы калитку отворить, а калитки-то нет! И калитки нет, и дома нет, полянка ровная, травой заросшая, а больше ничего, как и не было.
Сколько стояла так Велуша, не помнит. Пришла в себя, что толкает кто-то её. Посмотрела – это их корова из леса, где днём паслась, домой пришла, а дома-то нету. Вот она и давай мычать, да хозяйку в бок толкать, что, мол, за дело такое. Тут хозяйка, по-прежнему в оцепенении, но уже от столбняка очнулась, погнала корову в деревню, завела во двор к родителям, взяла подойник, корову выдоила, молоко процедила, всё молчком, а как молоко в крынки разлила, так и залилась слезами.
Домашние сначала только дивились, что она с коровой пришла, мол, пусти жонку в Ирий – она и корову