Боги и Люди. Истории про человечных богов и благородных людей. Ольга Боянова
фрукты и овощи, жаренных на огне птиц, завёрнутых в широкие листья каких-то растений, сосуды с напитками, ткани всяких сортов, выделанные пушистые шкуры каких-то животных, золотыми украшениями целый угол завалили, даже собаку белую и с необыкновенными голубыми глазами привязали в сторонке. Истя только удивлялся и благодарил, и отдаривал своими резными поделками, которых много накопилось, чем, в свою очередь, очень удивлял людей.
Заиграли в дудки, забили в барабаны, люди встали в круг, стали вокруг избы ходить и петь. Но, надо сказать, песни их показались Исте очень уж печальными.
– Ну-ка, знай наших!
Истя взял у одного бубен и под этот бубен оторвал весёлый перепляс, как бывало на посиделках:
– Эх, бей трепака, не жалей каблука!
А потом вдарил частушками:
Сидит Ванька у ворот,
Широко разинув рот,
А народ не разберёт,
Где ворота, а где рот.
А сам в пляс, да вприсядку, да с посвистом, да с покриком:
Эх, ма! Эх, ма! Да не дома!
И опять частушки, одна за другой:
Мне не кашивать, не кашивать
На Паленьге-реке.
Мне не нашивать, не нашивать
Колечко на руке.
Снова весёлый перепляс, да пятками перестук! А музыканты подхватили напев, мигом пристроились под незнакомый лад, и пошло веселье! Выпевают даже, что-то очень похожее на частушки. Но ночь наступила как-то очень быстро, солнце зашло, и все быстренько, кланяясь и всячески выражая свой восторг, удалились. А новоявленный Бог Солнца Инти, полный впечатлений, отправился на покой. Но уснуть долго не удавалось. Мысли, которые он отгонял днём, стали толпиться в голове, требуя ответа. Измученный Истя задремал лишь под утро.
А в это время сестра Чура отворила перед Велушей маленькую дверцу в задней стене избы, слегка пригнула ей голову и легонько толкнула в спину.
– Входи.
Велуша шагнула, подняла голову и обомлела:
– Батюшки-светы! Да куда ж это я попала!
Но жонка она была не из робких, быстро в себя пришла, огляделась. Горн полыхает, рыжий, как огонь, парень железо в горне калит, а другой парень рядом меха раздувает. Мужик постарше тяжелющим молотом ударяет по наковальне и споро куёт булатный плуг.
Всё как в их деревенской кузне. Но стены как-то странно мерцают, то изгибаются, то совсем прозрачными делаются, а крыша-то совсем и не крыша, а небесный свод. Солнце и Луна рядом, звёзды ярко светят.
«Да это ж я в Небесную кузню попала! – догадалась Велуша. – А кузнец-то сам Сварог, Небесный Отец!»
Вгляделась ещё: «Да, точно он! Вот и наковальня волшебная, Алатырь-камень. А искры-то как летят! Да это же божьи искры на землю летят, в сердца людские попадают. Вот чудеса-то, всё как Волхв объяснял! А парни кто тогда? Рыжий – точно Сварожич, Бог Огня Семаргл, а меха тогда кто раздувает?
Не иначе, как Стрибог-Ветродуй!» Велуша и не заметила, как сама с собой заговорила. На её голос обернулся парень у горна:
– Отец, к нам