Благородная империя. Атеро Виртанен
кибердворецкому и встал. – Ты же здесь, чтобы с императором встретиться?
– Да, что-то я отвлекся, – Терну поднялся с дивана и подозвал Махаму; тот учтиво распрощался с собеседником и присоединился к хозяину. Через минуту они втроем шли по просторным коридорам Сейно Ривури; сквозь стеклянную крышу и тонкие облака виднелись две луны, на которые стремительно наступали темные тучи.
В свободных от столов помещениях организаторы выставили на всеобщее обозрение технологические достижения корпорации – приемы в Лангорской империи по традиции были чем-то средним между банкетом и оружейным экспо. Вокруг некоторых изобретений, среди которых, в частности, сверкали новые модели Arivu и большие боевые роботы, толпились почтенного вида аристократы; они о чем-то оживленно спорили между собой и были явно очень увлечены этим занятием. Знания о военной технике в свете ценились почти так же, как богатство или репутация, поэтому каждый стремился показать себя экспертом.
– Зачем на них эти кнопки? – спросил Терну, увидев на одном из дремлющих дроидов небольшую панель управления, закрытую полупрозрачной крышкой.
– Базовые программы, – ответил Фуркум, – на случай, если вдруг нарушится связь с Laikont и повредится социальный модуль. Самоуничтожение, отступление, нападание. Примитивнее некуда, вводишь код – и все, хотя его, конечно, нужно еще знать.
– Терну-коу, – прошептал Махама, – до вас доходили новости о господине Ранде?
– Что за новости?
– Его видели здесь несколько минут назад, – слуга ткнул пальцем в свой коммуникатор.
– Ну да, я пригласил его, – не поворачиваясь, сказал Фуркум. – Лангорит и meurkiin – братья навек. Вон, посмотри, – тикку остановился и указал на горничную-человека, молодую девушку; та спокойно и внимательно наблюдала за роботами-уборщиками.
– Рабыня?
– Аха! Как бы не так, – подмигнул Мурдикин. – Я не держу рабов. Пусть люди будут свободными, мне не жалко. Вот она, например, была певицей в Нораввурикене, достаточно известной среди людей, кстати. Что-то там было про нефтяную кровь и ревность… неплохие, в общем, тексты.
– Когда вы еще были щенком, я видел в вас доброе начало, Фуркум-витари, и ваши слова радуют мое сердце, – сказал Махама, – но вызывает интерес, как эта молодая женщина попала сюда.
– В Кайлур многие едут. С тех пор, как император открыл границу для людей, на границе нет отбоя от желающих, сам видел. Здесь все возможности… Да и нам хорошо, с ними весело. В Сейно Ривури, как видишь, много людей – всех я пригласил, в том числе и Йовина-гиро.
– Прекрасно, – облизнулся Терну, – к нему тоже есть вопросы.
Вскоре они вошли в огромный читальный зал; вдоль стен стояли автоматические книжные шкафы. Йахин, Тейору, Зеттель – у Фуркума, казалось, было все, от проверенной временем классики до подпольных сентиментальных романов, где каждый первый герой жертвовал собой ради любви. За столом в центре этой библиотеки сидел император с книгой в лапах; Ранд стоял у стеллажа, изучая корешки старинных томов.
Заметив Терну, человек