Под кровом Всевышнего. О трудах и радостях семейной жизни. Воспоминания. Наталия Соколова
приехал с известием о смерти отца Михаила, звал меня на похороны батюшки. Я поехала, но на поминки не пошла, хотя меня очень звали. Я знала, что мы с Володей будем в центре внимания, что нас посадят рядом, что кумушки будут между собой о нас толковать. А я не хотела в такой день привлекать всеобщее внимание. Я ужасно хотела есть, но терпела и гуляла одна вокруг храма, дожидаясь Володю. Наконец поминки кончились, и Володя пошел, как обычно, провожать меня. В этот раз и решилась наша судьба.
По дороге через поле Володя рассказывал мне о своей матери, о ее переживаниях за прошедшие годы. Он помнил, как у них отобрали участок земли, как увели лошадь, корову. Детей не принимали в школу. Родители вынуждены были отправлять детей на зиму к родственникам в Москву или в другие поселки, скрывая при этом, чьи они дети. А перед войной арестовали отца Володи, потому что он не согласился закрыть храм. Его арестовали под видом злостного неплательщика налогов, хотя в уплату налогов Володины родители отдавали все, что имели, даже собирали деньги у прихожан. Тогда у дьякона описали и отобрали все домашнее имущество, даже мебель, швейную машинку, о которой больше всего горевала мать, так как она сама обшивала детей. А их было пятеро. Володя был младшим…
На поле ложились сумерки, мы шли медленно. Володя рассказывал дальше.
Началась война. Братья – Борис, Василий и Володя – были на фронте, отец их – в тюрьме. Сестра Тоня жила в Москве, куда въезд был только по особым пропускам. Мать Володи Елизавета Семеновна осталась с одним старшим сыном Виктором, который работал на местном военном заводе, где имел броню, то есть был освобожден от военной службы. Неожиданно пришла милиция и арестовала Виктора. Был обыск, мать горько плакала. Сын утешал ее, говоря на прощание: «Мама, не плачь, я скоро вернусь, я же ни в чем не виноват». Но он не вернулся. Мать осталась одна. Весной она так нуждалась, что ходила по избам и просила дать ей хоть одну картошину. «Я не для еды, – оправдывалась она, – а чтобы огород засадить. Вернутся мои с фронта, а чем же я их накормлю?»
– Вот сколько пережила моя мама, – сказал Володя, – в какие времена мы живем… Но мама моя не упала духом, молилась, верила и жила надеждой… А вы смогли бы пережить такие испытания?
– Очень тяжелые испытания веры, – отвечала я, – только с Божией помощью это возможно. Но я знаю, что Господь никогда не пошлет нам страданий выше наших сил. Он всегда укрепит и поможет.
– Тогда нам с вами можно будет идти по одному пути, – радостно сказал Володя.
И мы пошли молча, пока не поймали машину, на которой я уехала, пожав жениху руку.
От избытка чувств не говорят, но молча открывают свои сердца перед Господом. И Господь, всегда пребывающий с нами, наполняет души вверившихся Ему неизреченной радостью, блаженством… Так было и с нами. Видно, такой радостью сияло мое лицо, когда я, до смерти голодная, вернулась домой. Мама дивилась моему аппетиту… Ей все хотелось узнать, что у нас было: объяснение в любви или предложение, как это бывает в романах. А у нас с Володей ничего не было. Было одно желание – исполнить волю