Слабых несет ветер. Галина Щербакова
другой дороги там не было, а когда они дошли до развилки и женщина повернула налево, он узнал в ней Тоню, похудевшую и поникшую. Жалость вытеснила боль, и была она горячей до муки. Он догнал девушку и взял под руку. Как же она дернулась! Будто враг, будто насильник, будто незнамо кто!
– О Господи! – сказала она, узнав Павла. – Я не люблю ходить под ручку.
– Ну, извини, – засмеялся Павел. – А я уже не знал, что думать? Ты из больницы, я понял. Хворала?
– Да так… – ответила Тоня.
– Но все-таки? – настаивал Павел. – Я к тебе сегодня приходил, тебя нет, решил посмотреть расписание поездов, значит, правильно решил, раз тебя встретил.
Тоня забыла, что хотела сказать, что видела, как он бежал от нее хромаючи, и все, все, все про него поняла. Но он ей сказал про поезда, и тут произошло крушение ее мыслей, потому что это вошло в нее гвоздем и даже слегка крикнулось, и она ухватилась за близкое дерево, потому что испугалась упасть.
– Ты держись за меня, – сказал Павел.
– Нет уж, – ответила Тоня. – Обойдусь.
– Я приходил узнать, как ты… Я ведь жил у приятеля, у него жена осталась без ноги в аварии, он поехал за ней. А я там у него немножко ремонтировал. Крылечко, то да се… Нашу контору закрыли, так что я теперь вольный казак…
– Понятно, – ответила Тоня. – Понятно, почему расписание смотришь.
– Это как раз другое… – сказал Павел. – Скажи мне все-таки, что с тобой? Ты похудела.
– Ничего особенного, – ответила Тоня. – Что у людей, то и у меня. Особенных болезней нет. Давление подскочило.
– Молода ты для этого, – сказал Павел.
– Врач мне сказал, что гипертония теперь помолодела, а рак постарел.
Они шли медленно, Тоня не говорила, что у нее кружится голова, и не хотела пить при нем таблетки, но когда Павел сказал, что проводит ее на третий этаж, согласилась сразу – боялась не дойти.
И действительно, после двух пролетов она побледнела, пришлось подхватить ее на руки и нести – получалось, что второй раз (а говорят, нет судьбы) их сближала лестница. Он открыл ей замок, уложил на диван, укрыл одеялом; ее бил озноб, и она приняла сразу горсть таблеток и закрыла глаза. Павел не знал, как ему быть. Его ведь не пригласили, он просто помог, но оставить девушку не решался, потому что было ему и стыдно перед ней, и жалко ее, и еще неизвестно что.
Тоня уснула. Павел, томясь странностью своего нахождения здесь, пытался придать ему смысл: он стал думать, что надо бы ее накормить – дело при всякой болезни важное, – он оглядел Тонины шкафчики, но, кроме чая и твердых пряников, ничего в них не обнаружил. Понял, что надо бы выйти в магазин. В кармане у него было двадцать рублей, с такими деньгами в магазин не ходят. Тогда он вспомнил про то, что в доме, где он живет, есть картошка, капуста и грибы. Хорошо бы сварганить грибной супчик. Он поискал и нашел у Тони бутылку с маслом. Картина вырисовывалась, и он уже собрался идти, но в дверь постучали, и вошла женщина, знакомое