Сказки о правде. Наталья Комлева
берёзе или по священной горе обратно пройти можно. Шаман, правда, для этого хороший нужен. Мало ли…
Теперь уже младший брат зорко посмотрел на старшего:
– Ты вот что, Гаврила, не нашёл ли ты Айлыпа, да и не жив ли он оказался, часом?
– Ну, Теря, ты мне своё рассказал, и я тебе своё поведаю. Нашёл. Понятное дело. А то бы откуда я про всё это знал-то? Ежели делаешь что, братко, так как следует надо, а не спустя рукава, как ты. Зачем в малину-то засунул? Лень было до бочаги болотной довезти – на коне, поди, был? Али закопать поглубже. Теря ты, Теря. Не Теря ты, а тетерев.
– Да и ты не лучше – проговорился ведь тоже. Не в бане ли он лежит теперь – в твоей или у бабки Катерины?
– Ладно нам ловить-то друг друга, братко. Давай думать, как общему нашему делу пособить: и блюдо добыть и целым нам с тобой остаться. Я так соображаю…
Тут опять Глафира в дверь просунулась, сказала испуганно:
– Терентий, там за тобой Акинфий Никитич прислал – на охоту тебя берёт, и с гостем. Собирайся быстрей. А я вот хлебца тебе принесла да молочка крыночку, поешь.
– Ну, прощай, Ганя, потом договорим.
Сильно Гаврила спать хотел, но не до сна теперь было. Раз у Акинфия блюдо, то он его не просто так взял, чтоб поглядеть. Колдовать на него будет. Стало быть, к алтайцу за этим пойдёт. К кому ещё – не к бабке же Катерине? Как бы не пришиб он алтайца после – чтоб концы в воду, как с Айлыпом. А Демидыч с Гаврилы спросит, да так, что Гаврила навеки речи лишиться может. Надо старика в другое место перевести. Куда вот только?
Пока шёл Гаврила по подземелью, только о том и думал, и, вроде, кое—что надумал. Вошёл в пещеру со словами:
– Собирайся, старик, со мной пойдёшь.
Алтайца в пещерке не было.
Успел-таки Акинфий!
Так. Про алтайца и силу его волшебную знали трое: Никита, Акинфий да я. Меня сутки не было. Если Демидовы ещё кого к алтайцу не допустили, тогда они это, некому больше.
Не Теря ли подсуетился по Акинфиеву приказу? Не похоже, вроде. Не Никифор ли, меньшой брат? Да нет, молоденек ещё про такие дела ведать. Еду-питьё старику отнести в подземелье – это так, а вот зачем старик Демидовым – не его это ума дело пока. Хотя кто его знает? А если не мы, Семёновы-Митрофановы, тогда кроме Демидовых-Антуфьевых некому. Акинфий или Никита?
Если Акинфий задумал на блюдо колдовать в тайности от отца, тогда он мог алтайца выкрасть. Тому же Никифору приказать. С другой стороны, не младенец же Никита, сам ведает, что только трое всю правду про алтайца знают. А отцовский гнев не захочет Акинфий на себя навлекать: лишится тогда всех богатств и заводов уральских, что ему отец обещал после себя оставить. Так не меня ли Акинфий подставить хочет?
А если это Никита? Так зачем ему? Алтаец и так для него два раза шаманил и дальше шаманить будет. На всякий случай, чтобы, как блюдо, из-под носа не увели? Так, кроме Акинфия, красть старика некому – Никита сыну, значит, не доверяет? На подозрении держит?
Ладно.