Охотник. Илья Дюдяев
высасывают жизнь, пожирают. Это так… неестественно. Медленно, расслабляюще…
– Паук не животное, а насекомое.
– Правда? Разве это играет какую-то роль? Как не называй, это ничего не изменит.
– Для них да.
– А для тебя? Разве что-то поменяется, если назвать стену полом? Думаю, нет.
– Зачем ты это делаешь? Я же чувствую, что ты остыл. Зачем ты продолжаешь…
– Остыл? Нет-нет, я лишь сдерживаю зверя внутри, чтобы не отказать в зрелище. То, что ты сделал, никогда не сможет остыть, ты причинил мне дикую боль, которую невозможно забыть. И ты заплатишь.
Клос почувствовал, как с руки срезали кусок мяса. Он истошно закричал, зашатав стул, но путы держат крепко.
– Это лишь начало, привыкай к страданиям, боль будет сопровождать тебя теперь постоянно. Ты никуда не сможешь сбежать от неё, теперь поймёшь, узнаешь четвертинку той боли, которую причинил мне.
Клос сжал челюсти, ноздри расширились до предела, одинокая слеза скатилась по лицу.
– Отдыхай, скоро тебе понадобятся силы.
Клос услышал удаляющиеся шаги.
– Я выберусь отсюда! Слышишь?! Я выберусь и отомщу!
В этот раз Клос не засыпал, не пытался. Ноющая боль не дала сосредоточиться, кровь засохла, образовав корку.
В бесконечной темноте начала приближаться картина, сухая, неподвижная.
Каннис упёрся в дверь, держа меч наготове, Рогр стоит у окна, стреляя из лука, Патр тягает стол.
Будто по щелчку пальцев картина разморозилась.
– А, командир, неплохо мы встряли да? – ехидно спросил Каннис.
В дверь врезали с такой силой, что он отлетел, но через секунду вновь кинулся сдерживать натиск. Снаружи бушует толпа, слышатся возбуждённые крики.
– Их, наверное, несколько сотен, – с натугой сказал Патр.
– Лучше бы тащил быстрее, – сказал Каннис.
Вечно молчаливый Гулак в одиночку пододвинул шкаф. Каннис отошёл от двери, шкаф, как стена, запечатал вход.
– О, спасибо. Учись, парень, будешь самым-самым.
– Ещё стол, – сказал Клос.
– О, командир проснулся.
Каннис подлетел к столу, упёрся, словно в валун, но медленно начал сдвигать.
– Ты вообще двигаешь? – надув щёки от напряжения пробубнил Каннис.
Патр кивнул. Столом припёрли шкаф, но даже так проходили толчки.
– Мде, надолго не поможет, – почесав голову, сказал Каннис. – Что будем делать, командир?
Камень пролетел через окно, рассёк губу командиру. Рогр выпустил стрелу, раздался крик. Клос утёр рот от крови, прощупал рану.
– Пора показать, что такое леруйский отряд, – зловеще сказал он.
Каннис расхохотался, забил по коленям. Патр пугливопо смотрел на командира, Рогр пускал стрелу за стрелой, не обращая внимания, Гулак, как всегда, промолчал.
– Прорываемся в правое крыло, к Доллеру, – продолжил командир, – создадим единый кулак, а потом разобьём этих деревенщин. Сегодня они познают кровь на губах.
Клос двинулся вперёд, за ним, по молчаливому приказу,