Подари мне пламя. Белая ворона. Дана Арнаутова
азартом и интересом, мгновенно потухла, как накрытая колпачком свеча, замкнулась. Отвернулась к окну мобилера, плечи напряглись и застыли… Стоило, пожалуй, дать ей хотя бы поужинать спокойно, но какого баргеста? Сама ведь согласилась, добровольно. Сама позвонила и пришла на встречу…
Он с трудом сдержал раздражение, глядя на Маред, неохотно покидающую мобилер во дворе коттеджа. Если ей так уж плохо, почему просто не уйдет? Это будет честнее, чем изображать попранную добродетель.
Раздражение было справедливым, Алекс уверился в этом, глядя, как приветлива и мила тье Уинни с экономкой, как смущенно и благодарно улыбается, услышав, что на ужин ее любимая курица в сметанном соусе с розмарином… И ведь Эвелин, за все визиты Незабудки не нашедшая для нее любезной улыбки, эту гостью рада баловать! Уже и любимые блюда узнала… За ужином Алекс будто со стороны наблюдал за собой: слишком резкие движения, слишком отрывистые фразы, слишком безразличный вид. Раздражение уже грозило перетечь в нешуточную злость, когда Маред задержалась внизу, чтобы не подниматься по лестнице следом за ним, а потом наверху, в коридоре, шарахнулась, чуть не прижавшись к стенке, стоило Алексу оказаться рядом.
Но он все-таки сдержался. И уже в спальне подумал, что сегодняшние планы придется изменить. Ничего серьезного он и так не замышлял, но девчонка настолько напугана, что даже простенькая игра окончательно доведет ее до паники. Но все же телесной близости хотелось до умопомрачения. И именно с Маред, ведь никто не мешал ему остаться подольше у Анри или вовсе отправиться к Незабудке. Нет, хотелось оказаться в постели именно с маленькой ханжой тье Уинни.
Неужели он успел привязаться к девчонке настолько, что начинает скучать, разлучаясь с ней совсем ненадолго? Глупо – в ней же ничего особенного нет. И Анри, и Флория гораздо искуснее в постельных утехах, притом искренне рады вниманию Алекса, хоть и каждая по-своему. А Маред…
Когда девчонка с горящими глазами допрашивала его в мобилере, было почти физически приятно отвечать ей, слушать ее мягкий голос с едва заметным гваэльским выговором, переспрашивающий о том, что Алекс считал смыслом и гордостью всей своей жизни – о «Корсаре» и его устройстве. Притом вопросы она задавала умные и глубокие, и это после всего пары дней работы. Алекса снова кольнуло сожаление, что их знакомство началось так пошло и гнусно. Пожалуй, он предпочел бы сохранить чуть больше иллюзий о нравственном облике тье Уинни, но теперь поздно. И отказываться от ее услуг в постели нет никакого смысла.
Поэтому он глубоко вдохнул и выдохнул, стоя в спальне у окна, из которого веяло ночной прохладой. Заставил себя если не успокоиться, то загнать раздражение поглубже. Да, тье Маред отнюдь не пылает к нему страстью – ну и что? Сам ведь хотел покорять и учить, так что жаловаться? Извольте определиться для начала с собственными желаниями, лэрд Корсар…
Отходя от окна, он определился. И достал из шкафчика совсем не то, что собирался. Никаких жестких ремней и кляпа, никакой плети-флоггера. Ремни – да, но мягкие, подбитые нежной замшей. А еще массажное