Подари мне пламя. Белая ворона. Дана Арнаутова
я остановлюсь…»
– Устала, девочка? – шепнул в ухо, грея его дыханием. – Ничего, завтра последний день недели. А в выходные съездим на реку – хочешь?
Дело, конечно, было не в усталости – он нагло врал самому себе. Маред стояла покорная, как кукла, только дышала мелко и неровно, явно пытаясь сдержаться. Алекс еще раз вдохнул ее аромат, легонько коснулся губами прохладной щеки. Тихо сказал:
– Сегодня я раздену тебя сам.
Немного отступив, медленно развязал поясок шелкового пеньюара и позволил ему соскользнуть с плеч девушки. Рубашку она после ванной не надела, как и корсет, но лифом и панталончиками пренебречь себе, конечно, не позволила. Глупышка… Так же неторопливо Алекс расстегнул пуговки лифа, снял и его. Сказал все тем же ровным негромким голосом:
– Ложись на живот.
Маред подняла на него быстрый взгляд, в котором промелькнуло то ли удивление, то ли испуг, но переспрашивать и уточнять не стала. Послушно и неловко опустилась на кровать, все так же каменея напряженной спиной. Алекс присел рядом, убрал подушку, бережно отвел в сторону длинные темные волосы, еще слегка влажные после ванной. Налил в ладонь масла, растер другой ладонью и положил скользкие руки на гладкую холодную спину. Девушка дернулась и резко вдохнула.
– Это всего лишь массаж, – сказал Алекс, наклоняясь ниже. – Любишь его?
– Нет, – упрямо отозвалась Маред на выдохе и снова уткнулась лицом в простыню, вытянув руки вдоль тела.
– Значит, тебе его делали неправильно, – улыбнулся Алекс.
Он несколько раз провел ладонями по спине, разогревая кожу, прежде чем перейти к растиранию. Круги, спирали, чуть сильнее, а потом совсем легко – и опять немного сильнее… Маред замерла, едва дыша, ее кожа потеплела, но спина так и была напряжена, поэтому Алекс заговорил:
– У тебя под лопаткой шрамик. Откуда?
– Упала… с дерева.
– А это?
Он легко обвел пальцем две едва заметные ямочки на круглом смуглом плече.
– Собака укусила.
– Злая?
– Нет. Я… сама была виновата. Хотела посмотреть щенков…
– Понимаю, – улыбнулся Алекс. – Щенки, деревья… Должно быть, у тебя была очень снисходительная гувернантка?
Девчонка положила голову на постель удобнее.
– Ее просто не было. Отец… считал это дамской блажью. Говорил, что сам может всему научить меня.
Под руками Алекса, медленно и старательно растирающего вдоль каждую крупную мышцу, кожа девушки наконец-то загорелась, потемнела. И напряжение стало уходить, Маред слегка расслабилась.
– На лошади он тоже учил тебя ездить?
– Нет, у нас был грум. Я дружила с его сыном… мы даже играли, когда отец не видел…
А когда видел, то, наверное, отправлял тебя заниматься? Никакой гувернантки – дамская блажь – зато много книг. Переписывание бумаг, безусловно – языки, география и история, а в качестве редкого развлечения – верховая езда и управление экипажем. Воспитание