Избранная морского принца. Дана Арнаутова
издевается… мразь. Не может ведь не знать, что почти убил её тогда.
– Очень нравится, – все так же старательно растягивая непослушные губы в улыбке, отозвалась Джиад. – Город прекрасен и люди здесь гостеприимные. То есть иреназе…
– А его высочество, полагаю, очень дорожит вашими отношениями? – подсказал Тиаран, откровенно забавляясь.
Он плавно повел рукой перед собой, и Джиад с трудом оторвала взгляд от ярких полос туники, сливающихся в одну, плывущую перед глазами. Бежать? Слабость накатывала холодными волнами. Джиад задыхалась, как выброшенная на берег рыба. Ей бы передышку – хоть несколько мгновений… Сосредоточиться, как там, в спальне, призвать силу…
– Конечно, – выдавила Джиад. – Иначе зачем бы мне возвращаться?
Она попыталась было отвести взгляд – не вышло. Тиаран держал её невидимой удавкой, и стоило дернуться – петля затягивалась туже. Да что ему нужно? Посреди королевского дворца, под окнами у короля… Что он творит? И зачем?
– О да, – мягко сказал Тиаран. – Для Акаланте огромная удача, что вы вернулись, госпожа избранная. Признаться, я был восхищен вашей стойкостью…
Он еще что-то говорил, плетя сеть словами, движениями холеных белых рук, уверенным тяжелым взглядом и плавными колыханиями яркой туники. Джиад из последних сил скидывала с себя липкую тошнотворную одурь, но та наползала снова и снова, туманила остатки сознания, обволакивала…
– Пре-кра-тите… – выдавила она, не падая лишь потому, что вода держала.
Ладонь, слепо скользящая по поясу, не находила рукоять ножа. Джиад еще смутно помнила, что должна почувствовать пальцами и ладонью другую рукоять, упругую, горячую, рождающуюся изнутри, но забыла, как это сделать. Она все забыла, даже, кажется, как дышать… самой… Грудь поднялась и опустилась в чужом, навязанном извне ритме, в виски и уши бил тяжелый гул прибоя – откуда бы в глубине взяться прибою – но тут ладонь все-таки наткнулась на что-то… стиснула… сжала…
Обиженный визг врезался в сознание, распарывая липкую серую пелену. Следом пришла боль – резкая, острая, настоящая! Одна только боль и была настоящей среди тяжелого марева, в котором тонула Джиад, и она жадно ухватилась за эту боль, вспоминая заново, как дышать – самой. Думать – самой. Со-про-ти-вля-яться…
ГЛАВА 6. Между судьбой и свободой
– Джи! Джиад!
Кто-то звал её, голос был знакомый и вроде бы неприятный, но, главное, он не был зовом, и Джиад ухватилась за него тоже, упрямо выныривая, выкарабкиваясь, добавляя к осязанию слух, а затем и зрение.
– Джиад!
Алестар смотрел на неё сверху и сбоку, его лицо плыло перед глазами, и выражения было не разобрать, но в голосе звенел испуг, и Джиад, как пьяная, протянула руку, нащупала пальцами плечо принца, белое посреди отступающего серого марева, сжала тонкую ткань…
– Джиад! Да что здесь происходит, Тиаран?!
– О, боюсь, это моя невольная вина, – отозвался другой голос, мягкий, сочувствующий, обволакивающий…
– А-ле-стар…