Лев Троцкий и политика экономической изоляции. Ричард Б. Дэй
социалистического хозяйства», поэтому «все рабочие государства пройдут через подобный период»[185]. Но капитализм сопротивляется, поэтому НЭП является «признанной законодательным порядком ареной борьбы между нами и частным капиталом»[186]. Конечно, рынок позволяет добиться подъема производительных сил, но, с точки зрения Троцкого, «это не есть последний или решающий критерий». Необходимо, чтобы «поднимающиеся производительные силы» были использованы для «социалистического строительства»[187], чтобы товарообмен между городом и деревней развивался в сторону социализма, а не капитализма.
Троцкий в целом принимал НЭП, но использованная им формулировка – «мы обратились к дьяволу рынка»[188], говорит сама за себя. В его выступлении отчетливо прозвучала боязнь рынка: «Начинается эпоха роста капиталистической стихии. И кто знает, не придется ли нам в ближайшие годы каждую пядь нашей социалистической территории, то есть каждую частицу государственного хозяйства под нашими ногами, отстаивать зубами, когтями против центробежных тенденций и частнокапиталистических сил?»[189]. Повторив тезис Ленина о том, что «новая экономическая политика установлена всерьез и надолго, но не навсегда», Троцкий заявил: «В конечном счете, плановое начало мы распространим на весь рынок, тем самым поглотив и уничтожив его. Наши успехи на основе новой экономической политики автоматически приближают ее ликвидацию, ее замену новейшей экономической политикой, которая будет социалистической политикой»[190]. Залогом успеха он считал государственную собственность, монополию внешней торговли и «диктатуру партии». В то же время Троцкий считал, что период, в течение которого план заменит рынок, будет достаточно длительным: «Чтобы каждое предприятие стало составной частью единого социалистического организма, планомерно функционирующего, нужна большая переходная работа рыночного хозяйствования, которая займет долгий ряд лет»[191].
Если бы Троцкий в своем выступлении ограничился этими диалектическими упражнениями по поводу превращения новой экономической политики в новейшую, оно не заслуживало бы большого внимания. Но он обратился к конкретным экономическим проблемам промышленности, и этот анализ исключительно интересен и показателен. Прежде всего, Троцкий заметил, что, хотя и наблюдался рост промышленности, за весь первый период НЭПа она работала в убыток. При этом происходил существенный рост цен на промышленные товары по сравнению с ценами на продукцию сельского хозяйства. Показав диаграмму с динамикой этих цен, он метко назвал это явление «ножницами цен»[192]. Как известно, ножницы цен впоследствии привели к кризису сбыта.
Принципиальное значение имеют рассуждения Троцкого об учете издержек. Именно высокие издержки приводили к убыточности промышленности. Часть издержек была связана с поддержкой избыточной занятости. Рекомендация Троцкого проста, верна и нереализуема в советских условиях:
Там же. С. 282.
Там же. С. 285.
Там же. С. 283. Впоследствии этот тезис Троцкого был повторен Сталиным в борьбе с «правым уклоном». В ответ за утверждение Рыкова о том, что основной задачей первого пятилетнего плана должен быть рост производительности труда, Сталин заявил, что «нужен не всякий рост производительности народного труда, нужен такой рост, который обеспечивает систематический перевес социалистического сектора народного хозяйства над сектором капиталистическим». См.: Сталин И.В. О правом уклоне в ВКП (б): Речь на пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) в апреле 1929 т. // Сталин И.В. Соч. Т. 12. М.: Госполитиздат, 1949* С. 79–80.
Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17–25 апреля 1923 г. М.: Красная новь, 1923. С. 306.
Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17–25 апреля 1923 г. М.: Красная новь, 1923. С. 321.
Там же. С. 313.
Троцкий Л.Д. Новая экономическая политика Советской России и перспективы мировой революции. М.: Московский рабочий, 1923. С. 21–22.
Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17–25 апреля 1923 г. М.: Красная новь, 1923. С. 287.