Дыхание. Ефим Бершадский
любопытно, спасут ли они этого бедного капитана Гранта, она почти сразу подумала, что спасут. И вот, когда она сказала папе, что читает этот роман, он полез в шкаф, и достал оттуда глобус, и объяснил обозначения, хотя это было совсем излишне, всякому ясно, что море голубое, деревья зелёные, а горы коричневые, тут не надо быть семи пядей во лбу. И вот, с этим глобусом было читать ещё удобнее, он как всегда оказался прав. Но она никогда не поверит, что всё это Жюль Верн написал не выходя из своего кабинета, и ни разу в жизни не побывал за пределами Парижа, – и вечно он рассказывает всякие небылицы, а она слушает и верит, но в этот раз она не попалась, уж слишком неправдоподобно звучало. А мама поверила, так показалось, но может, она просто не читала, она давно заметила, что она умеет очень хорошо притворяться, когда чего-то не знает, и не так легко определить, знает она всё-таки или не знает…
Однажды ей принесли щенка, хаску. Она решила назвать его Ларом. Этого Лара она дрессировала, так что он умел давать лапку, лежать и не убегать от неё далеко. Предполагалось, что он будет охранять и защищать её, но она не очень понимала, как они это представляют себе. И если весной и летом его ещё удавалось заставить заночевать на участке (хотя, скорее, он и сам был не против), то в остальное время года он ночевал в её комнате и очень любил поутру, когда звонил будильник, ходить по ней как по бульвару, и всячески пытался лизнуть в нос – она пыталась спрятаться под одеялом, но это не всегда удавалось, он залезал под одеяло и добирался до носа… Этот Лар был очень игрив, он любил бегать за палочками, и часто требовал внимания, тыкая холодным носом в икру или царапая её лапой, но пока она делала уроки, оставлял её в покое, лёжа рядом со столом. Ещё он был очень прожорлив, предполагалось, что она будет кормить его кормом, но она не стала, и делила с ним свою трапезу, и кормила теми же продуктами, которые готовила себе, и каждый раз он смотрел на неё так, словно она несправедливо рассудила, и положила ему меньше, чем себе.
Теперь, когда она уходила гулять, она брала его с собой, по городу она водила его на поводке и он шёл более-менее рядом, а за городом она отпускала его, и он бегал и всюду принюхивался своим носом, и очень это любил. И они часто бегали наперегонки, и Лар всегда выигрывал, а она радовалась и теребила его изо всех сил. Набегавшись, он ложился подле неё, так они и сидели вдвоём и любовались миром вокруг. А ещё он очень боялся неизвестного, особенно пылесоса, и лишь завидев, что она завозит его в комнату, исчезал, притворяясь, что по делам.
Она пыталась его рисовать, но позировать он не хотел, и начинал просить с ним поиграться, ничего не могла с этим поделать, его можно было нарисовать только когда он спит. И у него был режим, если поздно вечером после десяти ещё горел свет в комнате, то он начинал сердиться, и требовал идти спать. Только она и сама не любила засиживаться допоздна, в этом она была с ним полностью солидарна, всё равно вечером в голову ничего не приходит…
Какая я? Начнём