Подменыш. Духовидец. Кошмары. Одержимые. Пражский студент (сборник). Ганс Эверс
означало, что истёк определённый отрезок времени.
Когда Эндри было шесть лет, а кузену вдвое больше, он привёз с собой на Пасху ружьецо, но бабушка его отняла. Она была госпожой охоты, но охотилась только с соколами. Как охотник презирает мужика, убивающего дубиной зверя, попавшего в капкан, так и она презирала охотников, бьющих дичь из ружья.
Яну было запрещено стрелять лисиц и зайцев. В конце концов бабушка ему разрешила стрелять разорителей гнёзд: ворон, соек, сорок и одичавших кошек. Когда мальчик запротестовал, говоря, что уже два года тому назад он застрелил своего первого дикого козла, она положила ему плату. За голову вороны – десять пфеннигов, за сороку и сойку – по марке, за дикую кошку – пять. Он взял с собой Эндри, научил её стрелять. А сам подымал ружьё только при её промахе. Он считал ниже своего достоинства бить такую мелочь: это была забава для детей или для прислуги. Когда Эндри убила первую кошку, он подарил ей ружьё.
Он говорил, что ему самому нужно настоящее охотничье ружьё, двустволка или трехстволка. Он мечтал о болотах с крокодилами и носорогами, о джунглях, где бродят пантеры и крадутся тигры, о пустынях со львами и жирафами. Все же назначенная бабушкой плата за дичь прельщала его. Если он наберёт достаточно денег – сможет купить трехстволку.
Эндри должна была ему помогать. Он мечтал бить коршунов – но ему доставалась грязная работа: только вороны.
Дети начали лазать по деревьям, разорять вороньи гнёзда. Бабушка охотно платила и за вороньи яйца.
В последний день своего отпуска Ян подсчитал выручку. Для покупки охотничьего ружья много не хватало. Бабушка великодушно добавила недостающую сумму. Но мальчик отклонил это, сказав, что она может либо спрятать деньги, либо отдать их бедным. На что ему теперь трехстволка, когда он должен ещё пять лет сидеть, скорчившись, в школе!
Когда Ян, окончив школу, поступил в Страссбургский университет, он привёз с собой в Войланд рапиры и научил Эндри фехтовать.
После этого он не появлялся целый год. В тот год Эндри училась охоте.
За это дело бабушка взялась основательно. Соколиная травля – не спорт и не только охота. Как и бой быков, это наука и искусство.
Однажды зимним утром бабушка отвела Эндри с Петронеллой в Рубенсовскую залу, в которой все окна были плотно занавешены. В огромном камине горели дрова. На столе под зажжёнными лампами лежало множество книг. Эндри должна была их учить. Если чего не поймёт, пусть спросит Петронеллу. Последняя дочь надсмотрщика за дичью выросла среди соколов и все разберёт. Клаас принесёт им обед, – сказала графиня и ушла, замкнув дверь.
Эндри и Петронелла взялись за книги, но ничего не могли в них понять. Некоторые были написаны даже на непонятном для них языке – по-латыни, что-ли, или по-гречески.
Эндри разбирала немецкие и голландские заглавия.
– Спиши эти, Петронелла, – сказала она. – От чтения мы можем избавиться. Бабушка ведь тоже этого не прочтёт!
Так они отложили много книг, списав лишь заглавия,