Подменыш. Духовидец. Кошмары. Одержимые. Пражский студент (сборник). Ганс Эверс
его, отвлекало от мучивших его мыслей. А чувства его спали, он мечтал об иной, которая находилась вдали.
Не то, чтобы он не замечал юной красоты Эндри. Нет, он дивился ей, но тотчас же забывал.
За ужином они сидели теперь уже рядом с бабушкой, а не так, как раньше, ниже её. Графиня забыла свой платок. Эндри вскочила, чтобы подать его. Когда она вернулась, взгляд Яна упал на неё:
– Бог знает, – воскликнул он, – как ты выросла и похорошела, Приблудная Птичка!
– Ты это только теперь заметил, – усмехнулась бабушка, – хотя целые недели проводишь с ней вместе!
– И уже три раза это мне говорил, – воскликнула Эндри, – теми же словами.
Это его смутило. Он вспомнил, что действительно уже один раз это заметил и сказал ей.
– Я забыл, – пробормотал он.
После ужина они пошли в Рубенсовский зал. Он подбросил в камин несколько поленьев. Эндри близко подошла к нему и схватила за руку.
– Может быть, ты мне скажешь, что с тобой? – прошептала она.
Он оттолкнул её.
– Ничего, ровно ничего. И, кроме того, тебя это не касается.
Пришла бабушка. Он пододвинул ей кресло к камину. Посыпались на пол книги. Те старые книги о соколиной охоте, которых Эндри не могла прочесть. Ян взял их, перевёл ей заглавия.
– Невероятно, как ты необразована! – стыдил он её.
– Оставь её, – сказала бабушка. – Жизнь длинна – много времени для ученья. Ты мог бы её поучить, если хочешь.
«Большой охотой» руководила сама графиня. Она сидела на своём сером в яблоках коне, за нею – Ян и Эндри. Петронелла шла с собаками. Три парня, служившие у Гендрика, несли шесты с соколами. Замыкал шествие Питтье на своём спокойном фландрском тяжеловозе. По обе стороны у него висели корзины с завтраком и мешки для добычи. На шестах сидели только благородные сокола и с ними сильный ястреб – Гильда. Ни одного терцеля.
Но Иза, белоснежная Иза сидела на руке у графини.
Они били голубей, соек, ворон, уток, которых поднимали собаки.
Одна собака отстала. Лай её слышался с одного места в камышах.
– Должно быть, большая утка, – сказал Гендрик и свистнул собаку.
Та не прибежала. На её лай к камышам бросились другие собаки. Вдруг раздался пронзительный вой. Из камышей выползла собака с окровавленной головой и сломанной передней лапой. А затем наконец выплыло в воздух что-то большое и сильное, ослепительно белое.
– Лебедь, ей-богу, лебедь! – закричал Ян.
В одну секунду графиня сняла колпачок со своего сокола.
– Дикий лебедь! – торжествующе крикнула она. – Лети, белая Иза!
Исландка поднялась в воздух. Её острым глазам не понадобилось и секунды, чтобы усмотреть дичь. Охота продолжалась недолго. Как ураган, она упала и села на горло гордой птице. Лебедь ударил могучими крыльями. Белое на белом, ехала на нем Иза. Охотники пришпорили лошадей и погнали за ними. Графиня далеко впереди всех. С лаем бежали собаки. Лебедь повернул назад, видимо, искал чащу, чтобы скрыться. Но белая Иза принудила его опуститься