Подменыш. Духовидец. Кошмары. Одержимые. Пражский студент (сборник). Ганс Эверс
бывшие здесь сегодня вечером.
Она взглянула на него и потрепала его по щеке.
– Это очень мило с твоей стороны, малыш! Если ты даже не думаешь этого, все же приятно услышать любезное слово – хотя бы раз в год.
Прайндль разошёлся:
– Но, фрейлейн, я вполне искренне так думаю. Высказал то, что чувствую!
– В самом деле, буби? – спросила она. – Как тебя зовут?
Он встал и поклонился:
– Доктор Прайндль, практикующий врач.
Она громко рассмеялась.
– Врач? С каких это пор экзамены сдают в пелёнках? Сначала надо ведь научиться не марать пелёнки, не так ли? Но мне ты можешь спокойно кое-что приврать, я ведь не рассержусь на тебя. Я хотела бы знать твоё имя…
– Феликс, – представился венец.
– Феликс, – повторила она, подняла стакан, отпила. – За доброе знакомство, Феликс, мой буби!
Она встала и обратилась к Яну.
– А теперь спокойной ночи, милостивый государь! Собственно говоря, я должна бы вам вернуть деньги. Мне было полезно один раз по-настоящему выболтаться. Надеюсь, вы завтра ещё будете здесь – тогда до свидания. Покойной ночи, Феликс, дитя моё, кто знает, может быть…
Она махнула рукой и пошла через длинный зал.
Ранним утром Ян с Феликсом Прайндлем бродили между родником и ключами. Взад и вперёд прогуливались пациенты со своими стаканами в руках. Играла музыка. Солнце сияло в курортном парке, принимавшем осенний вид.
Оба ждали доктора Фальмерайера, но тот не приходил. Поэтому они прошли через парк в лес, а оттуда вернулись в отель. Врача все ещё не было внизу. «Он ещё спит», – заявила горничная.
– Разбудить его? – предложил Прайндль.
Ян отверг предложение.
– Оставьте его. Хотите, пойдём поиграем в гольф?
Они пошли к площадкам. Ян стал учить юного венца, ещё никогда не державшего в руках палку для гольфа. Вернулись они к полуденному завтраку. Ели одни. Только когда они кончили, появился врач.
– Выспались наконец, шеф? – приветствовал его Феликс. – Ну, выкладывайте, иначе я лопну от нетерпения.
Но доктор Фальмерайер покачал головой:
– Сначала я хочу позавтракать.
Он подозвал лакея, ел и пил, не произнося ни слова. Его спутники молча смотрели на него. Покончив с едой и вытерев рот, он сказал:
– Так! Не сыграть ли нам теперь одну партию в шахматы?
– Хоть десять! – заявил Ян. – Все послеполуденное время, если вам угодно. Но сначала вы должны представить нам отчёт.
– Вряд ли я много расскажу! – ответил врач. – Так быстро дела не делаются. Я продержал юного танцора у себя всю ночь. Лишь около семи он ушёл. Я хорошо зажал его в щипцы. Если души могут потеть и пищать, то, конечно, его душа нынешней ночью это делала.
– Вы передали ему наше предложение? – спросил Ян.
– Конечно, – сказал Фальмерайер, – в общих чертах. Я пока избавил его от подробностей. Но он знает, что при этом может выиграть и что потерять. Он