Обожжённая душа. Властелина Богатова
сделать движение, волк рванулся вперёд, и только тогда девушка смогла проснуться.
Она лежала пластом на земле под толстыми неподъёмными шкурами. Стоило пробудиться, почувствовала, как колкий мороз пополз к ногам, просачиваясь под покров, выстуживая нагретую за ночь телом постель. Влились вместе с холодом и звуки лагеря, явь обрушилась на девушку непосильной ношей, прибивая тяжёлым молотом к земле. Ладимира беззвучно оскалилась от немого стона, крепко зажмурилась, прижимая руки к груди, подтянула к себе колени. Мучительно захотелось вновь провалиться в беспамятство и очнуться дома, в остроге, в окружении родичей, увидеть сестёр в целости, отца – живым. Оглушило бездонное отчаяние – их она больше не увидит. Лучше уж заснуть вечным сном, но не испытывать больше раздирающей душу боли. Память, как назло, тут же подбросила самое постыдное, что случилось ныне ночью. Ладимира впервые ощутила гнусное омерзение к самой себе. Слёзы вмиг просохли.
Мужские грубые и простуженные голоса всё отчётливей вклинивались в разум, вынуждая Ладимиру подняться. Откинув край меха, она увидела тлеющий костёр и больше ничего. Ещё было сумрачно, но небо уже подёрнулось розово-малиновой дымкой, полосой стелились по макушкам деревьев рваные облака, утро разгоралось с каждым вздохом. Воздух был неподвижный, но мороз явно ослаб, не дышалось паром.
Ладимира, уставившись в костёр, наблюдая за кровавыми переливами углей, вздохнула. Ужас прошедшей ночи отступал, а вот воспоминания о глупой отчаянной затее уговорить княжича взять её с собой вызывали жгучий стыд. Впрочем, она ныне вернётся в острог и больше никогда его не увидит. Окончательно пробудившись, она села и тут же скривилась от ломящей боли во всём теле, с трудом шевелились руки и ноги.
– Доброе утро, – раздалось позади.
В руках остроносого и чернобородого воина были чарки, над которыми клубился пар.
– Сварил травяного взвара, – вручил он девушке напиток и предупредил: – Пей, и будем собираться в дорогу.
И в груди Ладимиры окончательно всё оборвалось, она приняла деревянную плошку, согревая об неё руки, мрачно посмотрела в золотисто-зелёное варево. Всё никак не могла понять, что стоит им взять её в дорогу, тут и пути осталось на один день. Обида сжала горло, оставляя девушку глухой к окружению. Послышался чьё-то возражение. Ладимира оглянулась. Оказалось, что уже все без исключения были на ногах кроме неё. Лица воинов были сосредоточенные. О чём те разговаривали, издали не было слышно, но судя по жёсткому тону, вёлся спор. Неужели из-за неё? Ладимира хотела было отвернуться, но взгляд приковался к трёхаршинному в росте молодому мужчине. Княжич стоял спиной, на расставленных, слепленных из каменных мышц ногах. Он что-то говорил приглушённо, с хрипотцой самому старшему из воинов. Что-то в нём притягивало её внимание. Быть может, сильное, гибкое тело, хоть и скрытое длинным, до колен, кожухом, оно выказывало в нём твердь земли – в этом Ладимира удостоверилась ещё ночью, когда Пребран навалился на неё всем