Кларджес. Джек Вэнс
уроды, демоны и чудища – они раскачивались и кивали, скалили зубы и подмигивали. За ними снова начинался Конкорс.
Сознание амаранты Джасинты раздвоилось: небольшое ядро, спокойное и холодное, ютилось посреди гораздо большего пространства, проникнутого бесшабашным духом Карневала. Все ее внимание сосредоточилось на эмоциях и ощущениях; зрачки ее широко открытых глаз почернели, она много смеялась и с готовностью соглашалась со всем, что предлагал Кудеяр. Они посетили дюжину «дворцов» и попробовали галлюциногенные препараты из автомата самообслуживания. Впечатления Джасинты смешались, как краски на старой палитре.
Неподалеку несколько человек были увлечены азартной игрой, бросая дротики в живых лягушек; при каждом попадании столпившиеся кругом зеваки шумно вздыхали от садистического наслаждения.
«Это отвратительно!» – пробормотала амаранта Джасинты.
«Почему же ты на это смотришь?»
«Не могу не смотреть. В их кошмарной игре есть что-то болезненно привлекательное».
«Ты называешь это игрой? Это не игра! Они только притворяются, что в чем-то соревнуются. На самом деле им просто нравится убивать лягушек».
Амаранта Джасинты отвернулась: «Надо полагать, это извращенцы».
«Думаю, что все мы в какой-то мере извращенцы».
«Нет! – она решительно покачала головой. – Только не я!»
Приблизившись к окраине квартала Тысячи Воров, они повернули назад и присели в кафе «Памфилия», чтобы передохнуть.
Робот-манекен принес покрытые изморосью бокалы с рыжевато-алым коктейлем «Сангре де Диос».
«Это тебя освежит, – пообещал Кудеяр, – усталость пройдет».
«Но я не устала».
Кудеяр вздохнул: «А я устал».
Бессмертная Джасинта игриво наклонилась к нему: «Но ты же настаивал на том, что ночь только начинается!»
«Придется выпить несколько таких снадобий», – приподняв маску, он опорожнил бокал.
Вечная Джасинта задумчиво разглядывала его: «Ты так и не сказал, как тебя зовут».
«В Карневале это не принято».
«Не скромничай! Как тебя зовут?»
«Гэйвин».
«Я – Джасинта».
«Приятное имя».
«Гэйвин, сними маску! – внезапно приказала амаранта Джасинты. – Я хочу видеть твое лицо».
«В Карневале лучше не показывать лицо».
«Но это несправедливо, Гэйвин. Моя серебряная пленка ничего не скрывает».
«Только очень красивая – и тщеславная – женщина осмелилась бы надеть такой костюм, – серьезно сказал Кудеяр. – Для большинства из нас очарование возможно только тогда, когда мы надеваем маски. В твоем воображении под этой маской я могу быть волшебным принцем-избавителем. Но как только я ее сниму, я превращусь в обычного работягу».
«Мое воображение не нуждается в принцах», – возразила вечная Джасинта. Положив ему руку на плечо, она настаивала: «Ну сними же маску!»
«Позже, может быть».
«Ты