Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником. Петр Ингвин
цвета сразу лезли в глаза.
Папринция и зверей не было. Может, и к лучшему.
Тома по-настоящему соскучилась. А также ее разрывало от новостей.
– Объезд башен только намечается, а предложения уже идут! Знаешь, кто выразил желание стать моими войницами?
– Ты как ребенок.
Тома продолжала пузыриться радостью:
– Слишком эмоциональна? Есть повод!
– Не про это. Ты как ребенок спрашиваешь: «Знаешь, кто? А знаешь, что?» Если б знал, зачем слушать? Давай к делу, без вопросов.
– Зануда.
Наши мысли витали в разных мирах. Мои готовились к переходу реки, Тома тешила честолюбие.
– Только из известных тебе особ ко мне хотят Кристина Есенина, Майя Береславина, Феофания Ульянина, Софья Сусаннина, Александра Пелагеина и даже Амалия Фаинина. У всех имеются старшие сестры, активные матери и минимум шансов на корону.
– Веселая компашка подбирается.
Если с моей экспедицией за реку все каким-то образом уладится – как потом жить внутри этого гарема? С каждой из перечисленных связывает кусок жизни. Микроскопический по времени, но не по накалу эмоций. Непростая жизнь будет по возвращении. Нужно или домой быстрее смываться, или, если информация об отсутствии обратного пути подтвердится, с Томой в крепость переезжать.
Кольнуло: а Зарина? Если у Томы все сложится хорошо, и крепость станет принадлежать ей, то зачем я там, и смогу ли выбираться при необходимости? По окончании послушничества Зарина обещала ждать меня в темном доме. Где он находится? Даже не спросил.
– Не слыхала, темный дом – в чьей вотчине?
Тома затрясла локонами:
– Какая разница?! Вообще, слышишь, что говорю? Еще несколько человек пока думают, а кроме них ко мне собрались целых восемь сестер царисс – взрослых тетушек-царевен, которые тоже разочаровались в вечной роли второго плана!
Ясно, слухи о Томиных подвигах разнеслись и разрослись, превратились в легенды, и за возможность прикмазаться к ним люди готовы рискнуть устроенными жизнями. Авантюра в обмен на покой – предсказуемый выбор скучающих организмов, которые требуют всего и сразу. Узнаю себя в молодости. То ли дело сейчас, когда я большой и взрослый, как командир Красной Армии Гайдар, в моем возрасте командовавший дивизией.
Тома оглянулась и потянула меня в каменные торосы:
– Пойдем, прогуляемся.
Близость гор ощущалась во всем: разбросанные по округе скалистые нагромождения торчали из земли, как сорняки в засеянном поле, ветерок овевал более прохладный, чем даже в соседней вотчине, дремучие леса исчезли – деревья превратились в хилых карликов-монстров, напоминавших раздавленных пауков.
Мы направились за ближайшие большие камни. Ася подозрительно посмотрела вслед, но ничего не сказала. Отвернувшись, она подозвала кого-то.
Тома на ходу распорядилась:
– Грозна, оставайся с войниками здесь.
– Но… – Грозна указала глазами по сторонам.
Косившееся на нас воинство Аси не пылало дружелюбием. Тома отмахнулась:
– Перестань