Чтение как образ жизни. Сергей Иванович Калинин
что такой подход к чтению – отрывками из «недетских» книг – сформировал мою детскую/подростковую стратегию чтения. Во-первых, те книги, которые не дочитала нам мама (были только отрывки) я потом обязательно дочитывал сам – интересно же, что там было раньше, и что будет дальше! Во-вторых, не было никакого страха перед «сложными», «взрослыми», «умными» и т. п. книгами – я просто ползал по книжным полкам, выбирал любую книгу, открывал наугад, и если прочитанное в течение 2—3 минут хоть как-то «цепляло» меня, то я брал, и прочитывал книгу полностью. В-третьих, было стремление к точному пониманию написанного. Если мне встречалось незнакомое слово или я не понимал происходящего – я шёл и упорно добивался ответа у родителей. Со временем, разумеется, научился находить ответы сам в словарях, справочниках, энциклопедиях.
Если мою маму можно считать настоящим «фанатом» русской и зарубежной классики, то библиотека, собранная руками отца, стала для меня настоящим кладом научной гуманитарной мысли (книг по философии, социологии, психологии, культурологии и т.д.). Клад этот я обнаружил лет в 14—15, когда «юношу бледного со взором горящим» стали одолевать первые вопросы о познании самого себя и других людей, об устройстве мира и смысле жизни. Вот тогда и был совершен бесчеловечный набег на полку с собранием томов «Философского Наследия»21, и почти все книги с этой полки к окончанию школы были прочитаны. (Ну, может, слегка недочитанными остались лишь трактаты Иммануила и Георг-Вильгельм-Фридриха22; надеюсь, они простят мне это). Разумеется, я читал не только философские трактаты! Очень увлекали книги по психологии, культурологии, педагогике, социологии.
Кроме того, в библиотеке отца были довольно редкие и даже запрещённые (в СССР начала 1980-х) книги по менеджменту, лидерству, навыкам публичных выступлений, самоорганизации. Например, легендарную книгу Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» я читал в самиздатовском варианте, в виде гектографической копии, которую где-то раздобыл отец. Также до сих пор отчетливо помню мои ощущения, когда я, учась в девятом классе средней школы, обнаружил на одной из отцовских полок книгу А.К.Гастева «Как надо работать. Практическое введение в науку организации труда». Сначала мне показалось забавным название: «Ну вот, развелось вокруг желающих указывать всем, как надо работать!». Начал листать, и… ушёл в текст с головой! И уже буквально на следующий день пытался составить хронокарту23 моего учебного дня.
Отец «умные» книги не просто собирал, он с ними работал. Они были и остаются все в закладках, карандашных пометках и надписях на полях; многие листы в них – с загнутыми уголками; во многих были вложены карточки с какими-то комментариями или размышлениями. И мои первые навыки работы с книгой, разумеется, получены от отца. Он не давал мне каких-либо прямых советов или наставлений, я просто наблюдал за ним, и копировал его приёмы.
Чтение
«Философское наследие» (ФН) – академическая книжная серия издательства «Мысль», которая выпускалась Институтом философии Академии наук СССР/России. В СССР частично распространялась по подписке (как приложение к журналу «Вопросы философии»). В рамках серии с 1963 года по 2004 год было издано 97 книг; своего рода хрестоматия трудов классической философии. В каждой книге имелось обстоятельное предисловие современного (на момент издания) отечественного философа; далее следовал текст (или избранные фрагменты) философа-классика; в конце книги содержались развёрнутые примечания, именной и предметный указатели. Во времена моего детства (в 1970—1980) наличие в домашней библиотеке книг «Философского наследия» было своего рода маркером высокого уровня образованности и интеллигентности их владельца. Книги этой серии были дефицитом, за ними охотились, добывая у спекулянтов-перекупщиков. Сегодня это кажется забавным стереотипом, но тогда «у всех культурных людей» эти книги обязательно должны были присутствовать в книжном шкафу на самом почетном месте. А дискуссия за рюмкой чая о диалектических противоречиях во втором томе «Эстетики» Гегеля (изданной в ФН) была тогда обычным досугом советских интеллигентов.
Речь идёт о представителях классической немецкой философии Иммануиле Канте и Георге Вильгельме-Фридрихе Гегеле. Надеюсь, они простят мне эту фамильярность! Уж очень хотелось мне в том зелёном подростково-юношеском возрасте вести с ними философские диалоги так вот запросто, на равных.
В работе 1923 года «Время» Гастев пишет: «Производить учет времени – это и есть настоящая установка на время. Учет времени мы выдвигаем как первую и единственную задачу всех, кто серьезно ставит проблему времени, а не придает ей крикливо-обличительный характер». Главным методом учета и анализа времени по А. К. Гастеву стала так называемая «хроно-карта» («карта учета», или, современное написание – «хронокарта»). Хронокарта представляет собой своеобразный «гибрид» органайзера и графика Ганта. В своем первоначальном виде хронокарта выглядела как таблица, где по вертикали (в строках) перечислялись события, а по горизонтали (в столбцах) указывалась их продолжительность. С помощью хронокарты можно учитывать не только индивидуальное, но и коллективное время, а вносить в хронокарту отметки о затратах времени может не только сам человек, но и внешний наблюдатель («инспектор времени»). В первоначальном виде хронокарта Гастева включала в себя следующие столбцы: порядковый номер события, код (Гастев предлагал выделять пять типов временных затрат – сон, прием пищи, работа, отдых, самообслуживание), конкретное описание события, часы суток от 01 до 24 часов (с интервалом в 15 или 30 минут). Разумеется, хронокарту можно модифицировать (например, изменив категории учета временных затрат) в соответствии со своими целями.