Всё ещё я. Nikki Tozen
я подумал, – Юкия продолжал шептать немного охрипшим голосом, – каково это – засунуть в этот маленький ротик член и порвать его на части, не оставляя от этой ванильной невинности и следа, и посмотреть на его оторванную нижнюю челюсть, на его округлившиеся от боли синие глаза, на кафельный пол, который будет заливать его кровь и сказать: «Подавись своей любовью, сука!» – последнее Юкия выкрикнул так, как будто он действительно совершает то, что описал.
Сэма затошнило.
После этого странного рассказа, граничащего с безумием и отсутствием какой-либо логики, Сэм отвез Юкию в кафе, будучи уверенным в том, что тот не ел уже двое суток и поэтому его мучили бредовые маниакальные идеи вперемешку с апатией. После того, как Юкия поел, Сэм заметил, что ему стало намного легче, хотя съел он мало, и только официант менял бокалы вина за их столом один за другим.
Оба опьяневшие, они сели в машину. У Сэма все плыло перед глазами и было подернуто радужной дымкой – сказывались две бессонные ночи и выпитый только что алкоголь. Юкия сразу же уснул. Сэм решил, что никуда в таком виде он не поедет и, устроившись, насколько это было удобно, в маленьком салоне машины, повернул голову в сторону Юкии. Тот спал, развернув лицо к Сэму, завалившись на бедро, согнув одну ногу в колене на сиденье и перекинув другую сверху – так его длинные ноги хоть как-то умещались в этом тесном пространстве. Руки – длинные, безжизненные плети – запутались и свисали перед ним. Сэм только сейчас заметил сбитые костяшки пальцев, на которых засохла кровь того мужика, с которым Юкия подрался возле школы.
Юкия казался умиротворенным: его спящее лицо было соблазнительным, невинным, казалось, что оно не принадлежит человеку, которого знал Сэм. Черные, как воронье крыло, немного вьющиеся на концах, давно не стриженные волосы спадали на лицо, делая его еще более выразительным. Ему до слёз стало обидно за своего друга.
«Он ведь еще совсем ребенок!» – подумал Сэм.
– «Как что-то настолько прекрасное, что дух захватывает от одного взгляда, может быть одновременно таким облитым с ног до головы… грязным», – пронеслись в его голове слова Юкии.
– Томас Элиот, хех, – Сэм протянул руку к лицу Юкии и провел указательным пальцем по ровной линии носа. – Похоже, что мы все заблудились в лесу, в который ты нас заводишь, и никто из нас не хочет просыпаться, – Сэм приподнялся на сиденье и поцеловал его в чуть приоткрытые губы.
В ответ на раздражение Юкия сквозь сон потерся головой о сиденье и прошептал: «Эстер».
Потягивая кофе, который только что принес в апартаменты Юкии швейцар, Сэм елозил на стуле, с нетерпением теребя утреннюю газету с нелепым заголовком на первой полосе: «Коррумпированная Америка». Именно в этот момент он заметил спускающегося Юкию в темно-синих узких брюках, заправленной в них белой рубашке, которая на удивление была к лицу его чуть смуглой коже, и в до блеска начищенных лакированных туфлях.