Гайдебуровский старик. Елена Сазанович
подавился чаем, громко закашлял.
Я услужливо похлопал по его спине. При этом сделав вид, что нахожусь в полном недоумении.
– Что вы говорите! Симпатичная? Так вы с ней знакомы? Уж не вы ли мне ее подбросили, так сказать, от чистого сердца. Помочь умирающему старику.
– Ну, это вы зря, Аристарх Модестович. Вам еще много годков отпущено, уж мне-то поверьте. А что касается девушки… – Сенечка вновь покраснел, и хотел было от неловкости прихлебнуть чаю, но передумал, видимо опасаясь снова подавиться. – Коли был бы я с нею знаком, уже точно бы ее к вам приставил. От чистого сердца, как вы говорите. Но, увы, даже имени ее не знаю.
– Тогда как же, я не понимаю…
– На улице она ко мне подбежала. Прямо на дороге. Эти сумасшедшие носятся взад-вперед. А она, не менее сумасшедшая! Между ними, как между акулами, сюда-туда…Раздавить могли запросто, как букашку. И фарой бы не моргнули, и сигналом не пискнули, и не притормозили бы. Я уже было хотел штрафу ей выписать. Но сами знаете, на штраф у нас и времени нет. К тому же, как только она сказала, что является вашей новой секретаршей, я тут же и скумекал. Ну, какой можно брать штраф у работницы глубокоуважаемого Аристарха Модестовича. Это словно я бы взял штраф у вас, или у Элеоноры Викентеьевны. Нехорошо это. Я у друзей штраф не беру. Хотя… Я и так редко штрафую. Мне, честно вам доложу, пешеходов гораздо жальче, чем этих железных монстров. Вот с них я сдираю по полной программе. И чем железка дороже, тем она больше платит. Я правильно рассуждаю? Вроде налогов. Ведь должны они у них быть поболе, чем у пешеходов. Ан нет, всех уравняли. Неправильно это. Как жить, так одинаково недолжны. Не приветствуется одинаковость. А как платить – тут уж все равны. Кто с копейкой в дырявом кармане, кто с мешком золота за спиной. Вы присоединяетесь к моему мнению, дорогой?
– Еще как, Сенечка, еще как. А что секретарша? Тоже жаловалась на машины?
– Не-а, чего ей жаловаться. Похоже, она не из жалобщиков. Она, как Викентьевна. Проще поступает. Сумочкой их по железной спине.
– Фу, – я помахал журналом. Температура поднималась. Я весь горел. – А я уж думал, что она жалобу хотела в милицию написать.
– Да нет, зачем ей милиция? Она дорогу у меня просто спросила.
Я напрягся.
– Дорогу? И куда, если не секрет.
– Какой тут секрет. Девушка симпатичная, молодая. Как вы говорите – смышленая. Сразу скумекала, что почетная должность, какую вы ей предоставили, требует особого оформления. Вот она и хотела свой вид, так сказать, усовершенствовать. Придать ему другой, соответственный вашей антикварной лавке окрас. А то, знаете ли, джинсы и кеды – как-то не совсем солидно. Вот и спросила, не знаю ли я, где тут расположен магазин для деловых женщин. А я свой район, как пять пальцев знаю. Вот и указал нужное направление.
Я перевел дух и налил еще чаю. Безусловно, я совершил глупость, позвонив Тасе. Она бы не посмела ослушаться того, кто ей предоставил работу. Да, я определенно поторопился. Только вспугнул девушку. Впрочем, возможно, она �