Белый Волк. Ярослав Толстов
конечно, Вольф.
Ну, выпили, естественно, до дна. А вот, эту – я уже чувствую.
– А пари-то, состояло из трех частей, – вновь, вступает в разговор хозяин.
– Из трех стаканов или бутылок? Скучно уже становится! – парирую в ответ.
Острота не очень, но я, опять, изрядно злюсь.
– Отнюдь, милая леди! Среди ваших достоинств упоминалась также стрельба, – ну и ответ, до кучи, Светка все, что могла, разболтала.
– Мишени неподходящие, крупноваты – говорю, беря с блюдечка еще один огурец.
Ясно, кто инициатор всего этого мероприятия, неясно только, зачем ему это надо.
– Мы можем и в тире пострелять, – не отступает хозяин дома.
– А мне, может, надоело, уже, Кудряшку выгораживать и на подначки отвечать, – говорю я, злорадно глядя на Светку.
– Ну, если Вас мое общество не устраивает – говорит русый. – Здесь есть из кого выбирать.
А вот, не надо мне давать выбор, он не тем окажется! Медленно обхожу комнату, как бы выбирая, дохожу до открытого окна. Всего, лишь, второй этаж, не очень высокий.
– Так себе выбор, да, и скучно у вас! – прощаюсь уже с подоконника.
Выпрыгнуть удалось дальше ступенек, теплая земля ударила по голым ступням. Убегать не собираюсь, смешно это, да, и босоножки там остались, может девчонки вынесут. Ан – нет, темная фигура выпрыгивает из окна.
– Босоножки забыла, – звучит хрипловатый голос хозяина дома.
– Не успел представиться – Алекс, – продолжает он, протягивая мне босоножки.– Тебя проводить?
– Я сегодня не в настроении, – отвечаю, забирая у него босоножки.
– Ну, тогда завтра увидимся, – говорит Алекс, не уходя в дом.
– Сомневаюсь! – отвечаю, поворачиваясь и уходя.
Ну, как же я не люблю, когда мне смотрят в затылок!
Голые ноги мягко шлепают по земле. Хороший у нас район, тихо по ночам, обычно. Сюда чужие редко заходят. «Фураги» тоже не добираются. Хотя, после последней амнистии, во многих дворах « малины» образовались. Это еще ничего, регулярно такое случалось. Но «деловые» в своем районе не гадят. А вот, что дурь всякую, недавно, продавать начали, обстановку испортило. Дед даже сени, на засов, ночью запирать начал, а этого с тех пор, как Упыря поймали, не случалось.
Был тут год, когда мужик один по домам, в частном секторе, лазил и с помощью топора убивал людей, все семьи, целиком. Жутко тогда было. Ставни-то у нас снаружи закрываются, от любопытных глаз в темное время, а вовсе не от лихих людей. У нас, в тот год, дед ночью постоянно ружье под рукой держал, заряженное, и к окнам тазы и ведра ставил, чтобы услышать, если кто полезет. Поймали маньяка, однако, и все, опять, успокоилось. Мне—то, вообще, особо, бояться нечего, со спины ко мне не подобраться, и я все внутридворовые проходы с детства знаю, да, и через забор перемахнуть ничего не стоит, по крышам даже короче до дому добираться. А в пределах своего квартала мне всегда Ар на помощь придет, даже, если придется вынести, напрочь, калитку.