Белый лебедь (сборник). Виктор Добросоцкий
детей и использовала все свои силы, чтобы создать для них рай на земле. Главным чувством, движущим этой женщиной, была всепоглощающая, слепая материнская любовь. Победить эту любовь и привить такие понятия, как «прагматизм», «мотивация», «справедливость», «заслуги» было невозможно. Борьба закончилась полной капитуляцией, Сергей смиренно опустил руки и с тех пор воспринимал все происходящее с женой и детьми как данность.
Сергей вышел из спальни, прошел в гостиную и включил телевизор. Мир политики и лжи голосом диктора заструился из телевизионного эфира. «Боже! Что происходит? Я сплю? Или я умер, как сказала эта девушка в самолете?» Он почему-то неожиданно вспомнил ее глаза, и дрожь охватила его тело.
– Что ты так громко телевизор включил! Позже не мог рейс поставить, чтоб других не будить?! – раздраженно выговорила супругу Тамара, войдя в гостиную в халате, и демонстративно властно выключила телевизор.
– Прости, я на рейсовом прилетел, – спокойно, немного рассеянно произнес Сергей.
– Снова приступ патологической скупости? Совсем рехнулся. Уже на себе, дорогом, стал экономить? На тот свет бабло свое не заберешь. В гробу карманов нет.
– Не заберу, – спокойно подтвердил Сергей. – Все тебе оставлю.
– Да я сдохну раньше тебя. Я эмбрионы ягненка себе не вкалываю, до трехсот лет, как ты, жить не собираюсь. Всю жизнь в нищете прозябаем из-за твоей жадности. Детей пожалел бы! Тебе лишь бы денежные знаки собирать, а им пожить хочется, пока молодые. Ладно, я по сравнению с подругами одеваюсь, как сирота казанская: ни одного бриллианта свыше трех каратов за всю жизнь не подарил, самому должно быть стыдно. А я тебе двоих детей родила! Они из меня все соки выжали: мне зубы каждый год протезируют! В сорок лет меня в старуху превратил, на ходу разваливаюсь! Мне каждые три месяца в санаторий надо ездить здоровье поддерживать, а я здесь как проклятая на хозяйстве: то квартира, то загородный дом, одной прислуги восемь человек на мне, и каждому надо задание дать, проследить, как выполнили. Как раба, вкалываю…
Сергей не мог дальше слушать жену. Он по привычке отключился от ее слов и задумался. Этот бред лился на него в последние годы все чаще и чаще… Жизнь в семикомнатной квартире в элитном доме на проспекте Вернадского и в трехэтажном загородном доме на Рублевке, водители, охрана, исполнение малейших капризов – все это действительно рождало нищету. Нищету не материальную, а духовную. Тамара постоянно приводила безумные примеры благополучия ее подруг из высшего общества, рассказывала с восторгом и завистью, какие бриллианты дарят им мужья – чиновники-взяточники… Но так было не всегда… Сергей вспомнил, как познакомился с Тамарой.
Это было около двадцати лет назад в Москве, на вечеринке его друга в аспирантском общежитии. Тамара была из простой рабочей семьи из уральского городка Красновишерска. Отец и мать трудились в поте лица на алмазных приисках, чтобы хоть как-то прокормить семью и дать детям