Современные стратегии британской политической коммуникации. С. С. Бодрунова
к огромному массиву информации из широкого круга комиссий»[188], так что ценность парламентской информации и желание журналистов ее обсуждать неуклонно снижается; в этой ситуации гораздо больший интерес привлекают «слитые» путем трейлинга и неформальных коммуникаций сведения и предположения, которые позволяют создать в прессе циркуляцию слухов и атмосферу «ожидания события» – одно из самых явных проявлений такой рамочной коммуникативной ситуации, как спин-культура.
Второй симптом американизации политического поля отмечен в сфере технологий предвыборной агитации и управления отношениями с прессой в партийном и правительственном аппарате. С точки зрения Дж. Стрита, «и консерваторы, и лейбористы проводили много времени за обзором действий их американских коллег»; то, что было перенято британскими политиками, сводилось к «определенному набору профессионализированных техник ведения политической кампании»[189], а именно – к «использованию выводов и техник коммуникативных наук», поддержанных «профессиональной коммуникативной экспертизой»[190]. Дэвид Мичи отмечает последовательные «шаги клинтонизации» на примере лейбористов: 1) избавление от «балласта профсоюзов»; 2) постановка критерия возможности позитивного медийного освещения в центр формирования политической программы и очистка программы от потенциально «неизбираемых» элементов; 3) создание практически с нуля имиджа партии через идеологемы «нового лейборизма» и «третьего пути»); 4) осознание необходимости разработки стратегии постоянного кампанинга и беспрецедентной «машины коммуникативной войны».[191] Такая коммуникативная политика даже потребовала от лейбористов поездки в Вашингтон «с целью выяснения, как делается политический пиар на той стороне пруда»[192].
1.4.3. Медиатизация правительственного аппарата
Медиатизация британского правительственного аппарата в исследуемый период проходила по двум главным направлениям. Это: 1) рост информационного аппарата правительства и 2) возвышение пресс-секретарей в близком окружении министров Кабинета и особенно в ближайшем окружении премьер-министра. Обе тенденции достигли своего апогея в правление Тони Блэра. Как пишет Маргарет Скэммелл, треть из партийно-аффилированных спэдов, нанятых Номером 10, занималась только презентацией и контактами со СМИ. Эта же тенденция проявилась в работе ключевых министерств: так, в Казначействе, Департаменте образования и Кабинет-Офисе количество информационных работников выросло в 1997–1999 годах на столько же в процентах, на сколько оно выросло за 1979–1996 годы.[193] В Министерстве обороны число работников отдела информации к 2003 году составляло 130 человек (для сравнения: в Минобороны России – 30).[194]Н. Джоунз говорит о том, что каждый министр Кабинета Блэра нанял трех-четырех партийно-аффилированных коммуникаторов.[195] Многие критики, однако, называют такой рост аппарата пропорциональным, поскольку с 1998 по 2002 год давление на коммуникативный
Negrine R. Politics and the Mass Media in Britain, p. 64.
Street J. Op. cit. Р. 193.
Nimmo D. Political Persuaders. London: Transaction Publishers, 2001. P. 37.
Michie D. Op. cit. P. 292–296.
Ibid. P. 296.
Scammell М. Op. cit. Р. 520.
Статский В. Пиво для журналистов от Минобороны // Независимая газета. 2003. 28 ноября. URL: http://nvo.ng.ru/printed/forces/2003-ll-28/ 3_imige.html.
Jones N. The Control Freaks. London: Politico’s, 2001. P. 30.