Посёлок (барамберус рокакану). Михаил Остроухов

      А Семен Авксеньтьевич встал и крикнул: ― Браво!

      Хор со сцены ушел. Пашка дальше концерт ведет:

      – Мы послушаем немножко, как играют на гармошке!

      Дед Михей выступить решился: из дома баян приволок: хорошо хоть не балалайку. Поставил ему Пашка стул: Михей сел и заиграл, да так здорово! И когда только култыхан научился? Слезу у меня выжал потому, как мизинчиком нотку жалостливую подпускал, а я бабка чувствительная: чужая беда для меня как своя. Но то в жизни, а тут игра на баяне: не думала, что музыка на меня так действует!

      Закончил дед Михей играть, баба Вера на сцену вышла:

      – Вы все знаете, что Ленка пропала! Месяц уже о ней ни слуха ни духа. Куда делась, не знаю? Некоторые ее до сих пор ищут, – баба Вера на меня выразительно посмотрела, – но пока у них ничего не получается, и не получится, – баба Вера голос повысила, – потому что для поиска средства нужны – без средств неудача!

      – Давай соберем.

      – Мы не против.

      – Лишь бы Ленка нашлась!

      – Вот и правильно, ― баба Вера довольна, ―Пашка, давай коробку.

      Пашка Сазонов коробку из-под обуви принес и пошел по рядам: кто монетку в коробку кладет, а кто рубль бумажный, Дед Михей медяк бросил:

      – Вспоможение на поиск чада, ― шепчет, ― не пропади всуе.

      Я у себя по карманам пошарила – мне и положить нечего: разве что конфетку – барбарис в зеленой обертке. У нас на поселке никто больше таких не любит, а я килограммами покупаю, для поддержания сил и получения удовольствия!

      Зажала я конфетку в кулак и положила в коробку: в конце концов, у каждого свой вклад – я делом помогаю: кто Ленку ищет, времени своего не жалеет? Я. А эти средства еще неизвестно на что пойдут! Чего доброго баба Вера потратит их нецелевым образом – и попробуй, с неё спроси.

      Собрал Пашка средства и ушел за кулисы. Баба Вера речь продолжает:

      – Я Ленку любила. Побрешем иногда с ней, но с кем не бывает!? Молодежь всему учить надо! Домашнее хозяйство вести не умеют и, что еще хуже, не хотят: я Ленке говорила: не будь спиногрызкой. Она обижалась, а зря! Ведь отношение к ней было как к дочери: с утра каши-малаши сварю. Наворачивай – душа мера.

      Жорик рядом со мной проворчал:

      – Ленке утром стакана чая хватало.

      Баба Вера: ― А каша у меня с маслом. Я в неё изюм добавляю, сама бы всю кастрюлю съела – но Ленку откармливать, а то худая как щепка: чуть не с ложкой за ней хожу, как за дитём малым.

      Жорик опять ворчит:

      – Ленка говорила, лучший завтрак – это умывание.

      Видно, что любит жену, а искать не ищет, но с другой стороны, что с дурня толку: а образовывать его долго: он мне картошку из нескольких сращенных клубней напоминает, такую в суп чистить лишний труд.