Слепая страсть. Наталия Николаевна Антонова
я глубоко отвратителен ей, что я негодяй, которого она презирает, и что рано или поздно, она освободится от меня.
Моё терпение иссякло, я едва сдерживал душившую меня злость. Я сказал Далинэ, что ей никогда не удастся больше покинуть стены моего дома.
Я посоветовал ей понять, что она пленница и перестать заблуждаться на этот счёт. В гневе я сказал ей то, о чём не должен был даже упоминать.
Сам того, не осознавая, я оскорбил эту маленькую гордую женщину и она внешне всегда такая тихая, я бы даже сказал безучастная, ударила меня с такой силой, что у меня искры посыпались из глаз. Моя щека горела. Я перехватил руку Далинэ, когда она хотела ударить меня второй раз.
В порыве ярости я сжал её слишком сильно. Следы моих пальцев остались на нежной коже её руки. И в тот же миг в глазах Далинэ я увидел что-то непонятное, от чего моё сердце сжалось.
Я никогда не хотел причинять ей зла. Я любил её с той самой минуты, как увидел. Наверное, я поступил опрометчиво, когда сделал её своей любовницей.
Я должен был почувствовать по напряжению её несопротивляющегося тела, что ласки мои не столь уж желанны, но я слишком хотел её, я не смог справиться со своей страстью. Эта страсть была сильнее моей воли, моего рассудка. Она поработила меня. Я хотел только одного, чтобы Далинэ всегда принадлежала мне. И мне было всё равно, чьей она была раньше. Я хотел, чтобы отныне и навсегда она была только моей. И я готов был осуществить это любой ценой. Теперь я знал, что Далинэ не любит меня и… не полюбит никогда.
Я стиснул зубы, чтобы не закричать, не застонать. И всё-таки я решил, что Далинэ останется со мной и ничто не помешает мне любить её всегда.
Я посмотрел на Далинэ, которая стояла передо мной в непримиримой позе и не сводила с меня сверкающих глаз, утративших привычную туманность. Видимо буря, которая бушевала в её маленьком сердце, развеяла в прах мягкую бархатную пыль серых непроницаемых глаз. Я хотел обнять её, но она отшатнулась.
И тогда я бросил ей в лицо, что теперь она сможет покинуть этот дом только через мой труп.
Далинэ неожиданно смирилась…»
На этом записки обрывались.
…………………………………………………………
Наутро начальника королевской тюрьмы нашли в постели бездыханным.
В его сердце был воткнут кинжал, подаренный ему самим королём за храбрость и непримиримость…
На смятых простынях остались следы страсти.
Нигде не было следов борьбы.
Он был слишком хорош, чтобы умереть. И всё-таки он умер. Смерть не исказила его красивого лица. В глазах голубых, как безоблачное небо застыло изумление.
…………………………………………………………
На этот раз возлюбленную короля найти не удалось, несмотря на все усилия.
Но, честно говоря, мне совсем не хотелось видеть беглянку пойманной.
И я надеюсь, нет, я уверен, что теперь это непокорное существо находится вне досягаемости королевского сыска.
Я, конечно, не суеверен… но у меня нет ни малейшего желания видеть