Носители. Сосуд. Иннокентий Лаженицын
я решил не допрашивать Злорадство дальше, даже если он и врал, что больше ничего не знает, расколоть бы мне его все равно не удалось. – Задам тогда свой вопрос, который волнует меня уже давно: откуда бессмертие и ментальные навыки у носителей?
– Нет никакого бессмертия, я тебя сейчас могу ударить в висок, и ты умрешь, – привел довольно резкий пример Злорадство.
– Ну хорошо, не бессмертие, отсутствие старения, не знаю, как это назвать.
– Все-таки ты особенный, – вздохнул наставник. – Прочие, получив силы, не задаются вопросом, откуда они взялись, просто радуются вечной молодости, защите от любых вирусов и инфекций, повышению физических показателей, да еще и ментальным навыкам в довесок. А тебе до всего нужно докопаться. Мой тебе совет: не лезь не в свое дело, и возможно, проживешь не меньше моего. Научись просто ценить то, что даровано тебе извне. Ты же не задавался вопросом, как так случилось, что на Земле сложились благоприятные условия для зарождения жизни?
– Нет, – честно ответил я, соглашаясь внутри себя с тем, что существовал довольно большой пласт вещей, о происхождении которых мне было ничего не известно, и мне было все равно.
– Вот и тут, просто восприми как божественную благодать, ниспосланную тебе за деяния твои благие.
Резкий телефонный звонок заставил нас дернуться. Злорадство взял трубку:
– Да. У него. Со мной. Ничего. Общаемся. Ясно, – закончив рубленый отчет, он положил трубку.
– Что случилось? – спросил я.
– Нас с тобой вызывают в контору.
– О как, мне вещи с собой собрать?
– Не собирай, у нас все просто: либо они не понадобятся, потому что отпустят, либо потому что уже не нужны будут.
– О таком меня не предупреждали, когда я соглашался.
– Ни черта ты не соглашался, не было у тебя выбора. Поехали в Контору. – Злорадство поднялся с табуретки.
Я встал следом за ним, сделал пару шагов и потерял сознание.
Призраки прошлого
Организм носителя был практически совершенен. Нам не были страшны болезни, регенерация тканей происходила в разы быстрее, физические показатели превышали человеческие минимум в два раза. Нашей слабостью было лишь наше единственное чувство, которое и давало эту силу, такой вот замкнутый круг.
Потеря сознания – проявление слабости организма, значит, виною тому было мое чувство, а точнее, его голод. Такое происходило периодически с каждым носителем, особенно если его чувство было редким, как следствие долгого поиска донора.
Для меня это также не было в новинку, не считая того факта, что обычно это занимало не больше нескольких минут. Сознание отключалось, сигнализируя, что «топливо» на исходе, призывая меня как можно скорее найти источник пропитания. Сейчас же все было иначе.
Открыв глаза, я обнаружил себя стоящим у окна, что уже было довольно странно. Все краски были очень тусклы, с трудом