Возрождение из пепла. Данил Васильевич Казаков
с полатей старое одеяло. В доме не осталось ни крошки съестного. Мария быстро нагребла и притащила ведёрко картошки. Слабо богу, воды ещё осталось больше, чем полведра и дров на одну топку хватит.
– Мы сейчас уйдёт в лес – шептала она, низко наклоняясь к сыну. – Тебя мы не может взять с собой. Поправляйся, поправляйся, поправляйся – горячо шептала она, прислушиваясь к торопящим гудкам машин. Мать перекрестила его и в слезах выбежала на улицу. Машин было три, первая уже трогалась с места. Впереди её торопилась её соседка Татьяна Ваулина, волокла с собой мешок картошки. Мария закричала, замахала руками. Её крики подхватила соседка. Остаться здесь она теперь не хотела даже ради сына. Слёзы обильно текли по её лицу, она плакала от горя, отчаянья, от страха. Тронулась вторая машина. Мария ускорила шаги и почти догнала соседку. С последней машины им махали руками, какой-то мужик соскочил, подхватил мешок у Ваулиной, закинул его в кузов, помог забраться им. Её дети сидели у самой кабины. Лена прижимала к себе девочек, а Серёжка приткнулся рядом. Дети сидели на мешке с мукой, а мешочки с крупой и сахаром держали на коленях. Они были одеты в тёплые шали, зимние пальто и в рукавицы.
– Сына пришлось оставить, пожаловалась она людям – места бы ему нашлось. Как же он теперь один будет? Непременно умрёт.
– Я тоже оставила – угрюмо отозвалась соседка.
– Так ты Матрёну.
– Ну и что? Мать!
Татьяна тоже плакала, прижимая к себе сына. И остальные сидели хмурые, молчаливые. Стариков и старух среди них не было – оставили. У кабины, рядом с её детьми, приткнулась молодая широколицая женщина с большим рюкзаком за спиной. Она старательно отворачивалась от других, пряча грудного ребёнка. Женщина прикрывала малыша, кроме одеяла, ещё и шалью. Ему было не больше трёх месяцев. Они ехали по лесу, по грунтовой дороге, из почвы выпирали толстые корни деревьев. Они пересекали дорогу, и машину часто потряхивало. Все, как по команде, оглянулись назад, прощаясь со своим селом. Горел сельсовет и школа, ещё пара домов, валялись разбитые перевёрнутые мотоциклы. Дома уменьшились до размера пуговицы, Мария уже не могла различить своё жильё даже по высокой берёзе.
– Хоть нас взял, – благодарно проговорил Павел, коренастый мужчина с рыжеватыми усами, – коровы с овцами только остались, помрут бедные. Иконы, рамки с фотографиями тоже забыли взять.
Павел не жаловался, а просто констатировал факт. Он здесь родился, хорошо знал места и уговорил командира прорываться через его деревню. Среди хмурых печальных лиц, у него было хорошее настроение. Павел радовался, что в последний момент ему удалось прихватить отца с матерью, с двумя сёстрами. Всё прошло удачно. Им удалось захватить машины, расправиться с фашистами, и он не подкачал. Ему сумел незаметно пробраться, забросить связку гранат, подстрелить не менее трёх фашистов. Жаль, погиб Фёдор и пятеро солдат, но всё ровно эта маленькая победа за ними. От него беженцы узнали причину своего спасения. Оказывается, рота солдат отстала от своей части. Она с боем прорывалась к своим. Многие погибли.