Социокультурные изменения в российской деревне в 1861–1914 гг. на примере Центрально-промышленного района. Анна Иванова
target="_blank" rel="nofollow" href="#n122" type="note">122
О том, что порубки деревьев в казённом или помещичьем лесу крестьяне не считали нарушением права собственности, свидетельствуют многие факты из донесений местных губернских властей министру внутренних дел. Так, 19 мая 1884 г. в донесении министру внутренних дел помощник начальника Московского губернского жандармского управления отмечал массовые порубки леса крестьянами в Серпуховском и Подольском уездах. В деревне Люторецкой Серпуховского уезда 220 крестьян, в том числе женщины, рубили лес бывшей помещицы княгини Щербатовой, проданный купцу Сафонову. В записке Тверского губернатора А.Н. Соколова министру внутренних дел Д.А. Толстому сообщалось об отказе крестьян девяти селений Бежецкого уезда платить штраф за порубку помещичьего леса.123Крестьяне нескольких деревень Меленковского уезда Владимирской губернии оказали сопротивление чинам местной полиции, загородили плотами реку и не пропускали сплав леса заводчика Баташова, который лишил их права пользоваться лугом. Дело дошло до того, что усмирять крестьян прибыл губернатор с батальоном солдат.124По подсчёту Лесного департамента Министерства государственных имуществ, только в казённых лесах за 1894–1900 гг. было похищено леса на 1848 тыс. рублей.125
В то же время крестьянское правосознание допускало строгое наказание для тех, кто покушался на хозяйственные интересы общины.
«Веками настроенная на коллективное выживание община формировала у своих членов правосознание, соответствующее этой сверхзадаче: кради, если это отвечает интересам своего хозяйства и не задевает хозяйственных интересов общины; не плати долгов, за которые община не отвечает по круговой поруке; убей, если конокрад угрожает общему стаду, поджигатель – тесно прижавшимся друг к другу строениям деревни, колдун – здоровью её обитателей».126
У крестьян складывались свои представления о богатстве и свое отношение к богатым. В общем виде под богатством крестьяне понимали достаток, то есть обладание таким количеством имущества и денег, которое было выше уровня, необходимого для удовлетворения обычных крестьянских потребностей. Во многих центральных губерниях богатым считался тот крестьянин, который полностью обеспечивал потребности семьи собственным хлебом. Как свидетельствовал А.Н. Энгельгарт, степень зажиточности определялась временем, когда крестьянин начинал покупать хлеб: до Рождества, до масляной, после Святой, только перед «новью».127Крестьяне осуждали наживу и обман, неправедно нажитое богатство. О крестьянском подходе к оценке справедливого происхождения богатства говорил известный писатель-народник Г.И. Успенский: «Богачи всегда бывали в деревне: но я спрашиваю, чем и каким образом мог разбогатеть крестьянин-земледелец и как и отчего мог обеднеть? Только землёй, только от земли. Он не виноват, что у него уродило, а у соседа нет; не виноват он, что он силён, что он умён, что его семья подобралась молодец к молодцу, что бабы его встают до свету
Крестьянское движение в России в 1881–1889 гг. Сборник документов. М., 1960. с. 320–324, 499, 582.
Там же. с. 136–139.
Бутовский А.Н. О лесорубках. // Журнал Министерства юстиции. 1900. № 7. с. 82—110.
Вронский О.Г. Крестьянская община на рубеже ХIХ – ХХ вв.: структура управления, поземельные отношения, правопорядок. М., 1999. с. 138.
Энгельгарт А.Н. Указ. соч. с. 487.