Покидая тысячелетие. Книга первая. Виктор Балдоржиев
Кулагин. Лениво смотрит на надоевшую уличную сценку, вытирая замасленные руки ветошью. Молчит.
– Я – сын совхоза… Не хочу быть сыном! Мой дом – планета, моя любовь – природа, а вы все – мои дети… Вадька, верно я говорю?
Вдруг заявляет Колька. При последних словах Светланка крепко схватила мужа за скользкий локоть и повела в дом.
Как только захлопнулись двери дома Орловых, как тут же появилась Известия и засеменила к старухам на скамейке.
– Что ты убиваешься, Полина Андреевна! – говорит одна из старух. – Образумится же он когда-нибудь.
– Когда? – вздыхает Известия».
Глава вторая
Ничего себе, вымотал меня этот Орлов. Уже четыре утра. За окном снова начинается циклон. Как бы я утром добирался до редакции? Хорошо тут – третий этаж, окна не завалены.
Жёлтые огни города мерцают из снежной круговерти. Сегодня редактор подпишет приказ: я буду не только корреспондентом газеты, но ещё и сторожем. Могу жить здесь почти на законных основаниях! Лучшая пишущая машинка «Любава» всегда будет под рукой.
Что же ещё было на материке с этим Орловым? Впрочем, пока его надо оставить в покое. Я же тогда остановился на браконьерстве и охотничьих домиках бонз, из-за которых в меня стреляли три раза. Надо успеть набросать картинку. Как же звали того бандитёнка? Или у него не может быть имени. Только погоняло. Мордатый?
«В столовой гуляло начальство.
Водители возле машин разбирали оружие.
– Сколько у тебя, разиня, патронов? – Мордатый чистил боевой карабин.
Возле машин валялись в беспорядке серо-зелёные охотничьи рюкзаки, спальные мешки, дождевики, болотные сапоги и прочее снаряжение.
– С полсотни автоматных осталось. Из тех, что капитан давал, – помедлив, ответил Кирюха, завистливо смотря на большие окна столовой, где мелькали тени и всё оживлённее становились голоса.
– Хватит, – удовлетворённо кивнул Мордатый. – Ночью выезжаем… Тут сам Первый хочет прокатиться до Марьиного лога, там дивно зверя. Мезгирь с Алиханом, поди, заждались.
На деревню надвинулись сумерки. Нагревшаяся за день земля отдавала тепло и парила. Вспыхнули в окнах жёлтые и голубые огни».
– Так, так… «голубые». Вставай, ты чем тут всю ночь занимаешься?
Я вскочил с дивана, как испуганный солдат перед генералом. Будил Барабаш. От него пахло свежим снегом. Уже девять утра.
– Роман пишу, Сергей Нестерович!
– Роман? О голубых? Не вздумай кому-нибудь сказать. Даже не представляешь – что может быть, если узнают, что ты не только четыре нормы строк выгоняешь, но ещё и роман пишешь! За десятерых работаешь. – Но почему-то сегодня Барабаш был весел, хотя, видимо, снова весь город завалило снегом по самое не могу…
– Сергей Нестерович, может быть, меня вообще устроить сторожем? Остальное я доберу гонораром. Всё равно под псевдонимами пишу.
– Ты думаешь? Мужик ты толковый. Но не могу понять – зачем в сторожа рвёшься? По моей подсказке или сам хочешь?
– Так