Страна анамнезия. Владимир Михайлович Жариков
без труда узнавались санитары отделения для буйных. Штат сотрудников оказался слишком большим для того, чтобы всем хватило стульев стоящих в кабинете, многие сотрудники заходили уже со своим.
– А где обычно проводятся совещания в полном составе? – спросил Новостроев, – я вижу, кабинет все же маловат для общего сбора!
– А нигде! – ответила за Старообрядцева Верочка, – Петр Серафимович очень редко собирал всех на общие пятиминутки. Он любил говорить с каждым лично, а если нужно собрать всех, то для этого у нас есть просторный актовый зал на первом этаже. Он же служит еще и клубом для проведения культурно-массовой работы с больными! Михаил Сергеевич, это я предусмотрительно предупредила всех, что стульев может не хватить и поэтому пусть каждый возьмет на всякий случай с собой стульчик.
– Спасибо Вера Петровна за предусмотрительность! – поблагодарил ее Новостроев, – я думаю, со следующего раза мы будем собираться именно в актовом зале, а сейчас, раз уж все принесли для себя стулья, проведем первое знакомство в этом кабинете.
Когда все собравшиеся расселись, и стихло шарканье стульями, Новостроев представился, огласив приказ о его назначении. Затем он предложил порядок знакомства, в соответствии с которым каждый должен подняться и назвать фамилию, имя, отчество и занимаемую должность. Новостроев пообещал, что познакомится с каждым сотрудником лично при обходе клиники.
Весь персонал, за исключением отсутствовавших на выходных образовал несколько рядов перед столом главного врача. Каждый, кому приходилось подниматься для представления, чувствовал стесненность и чтобы не мешать остальным, ему приходилось произносить ФИО и должность чуть ли не по стойке смирно. И это сразу не понравилось многим, особенно заведующим отделениями клиники. Процедура растянулась на час. Михаил Сергеевич поздравил всех с началом изменений в клинике после его прихода и отпустил по рабочим местам.
Кто-то из врачей, Новостроев еще плохо ориентировался в лицах и фамилиях, выходя из кабинета, цепляясь стулом за дверь, многозначительно произнес: «А не лучше бы, вместо преобразований и реформ, увеличить финансирование и повысить зарплату хотя бы врачам? Неужели в Кремле не стыдно за наши нищенские оклады? Когда же, наконец, поймут: как платят – так и лечим!».
Михаил Сергеевич посчитал эту ни к кому не обращенную триаду, меркантильностью. Им давно фанатично руководила идея его собственного эксперимента, и если бы ему даже ничего не платили за работу, он все равно бы выполнял ее и радовался, как радуется изобретатель, воплощая в жизнь свое детище. Именно на таком фанатизме и держится пока еще сфера российского здравоохранения.
Эта идея двигала, руководила всеми мыслями и действиями Новостроева, поднимала его ночью, заставляя что-то дочитывать в специальной литературе, уточнять, прикидывать и додумывать. Она была его повелительницей, а он подчинялся ей беспрекословно, еще даже не предполагая, какими результатами, обернется его эксперимент. Главным