Гранит науки и немного любви. Ольга Романовская
позвонит в колокольчик и попросит следующего.
Члены комиссии углубились в бумаги и, казалось, потеряли ко мне всякий интерес.
– Можно он выйдет? – покосилась на супруга. – Вы выслушаете правду и сами решите, достойна я академии или нет. Остальных ведь судят по способностям, а не по мнению родственников об их уме.
Бой почти проигран, но всегда остается малюсенький шанс.
Я ухватила удачу за хвост: Хендрика вежливо попросили подождать в холле.
Не удержалась, показала мужу за спиной кукиш. Не оценил, милый, ты упрямства и настойчивости женщины, она при желании горы свернет.
А подавальщицу тебе припомню. И отомщу.
Стараясь стать обворожительным совершенством, обернулась к шушукавшейся комиссии и спокойно объяснила, почему так жажду учиться, а Хендрик – выставить меня беременной. Предложила сходить к лекарю: он подтвердит, никакого ребенка не существует.
Кажется, члены комиссии поверили и предложили парочку заданий. Первое оказалось простым: написать текст под диктовку. Может, не без ошибок, но справилась. Счет тоже одолела. Рынок подобным премудростям учит, не то обманут на каждом шагу. А вот дальше… Дара у меня не оказалось. Даже малюсенького. Обидно? Конечно, обидно, но расстроилась не поэтому. Оказывается, те мальчики и девочки за дверью столько всего знают! А я мекаю, как ребенок. Деревенщина деревенщиной. Если в семь лет нестрашно, в восемнадцать – непростительно.
– Вам нужно было в детстве поступать, – пошутила старшая ведьма, которая в платье, – а сейчас поздно. Элементарнейших вещей не знаете – какая из вас студентка? Господин Выжга, между прочим, сначала школу при академии заканчивал и только потом в саму академию поступил.
– Хочу учиться! – стиснув зубы, повторила я.
Вот не встану, не сдвинусь с места. Пусть магией выпроваживают.
Злые слезы потекли по щекам. Не хотела, они сами. Сидела и хлюпала носом, как девчонка. Меня утешали, пытались убедить, в жизни много гораздо более важных вещей. Ну да: муж, семья, кастрюли.
Хмыкнула: а ведь все от нежелания быть как все. Раскрасавица-расчудесница, мужа такого отхватила – и что в итоге? Быт проклятый и тоска зеленая. А во мне свербело, тянуло куда-то, на мир посмотреть.
– Ладно, – неожиданно смилостивился старичок, тронули его мои слезы, – ведьмы из вас не выйдет, а вот учиться в академии сможете. Тут есть один факультет…
– Да какой факультет – не потянет! – хмыкнула магичка с хвостом.
Так, меня уже невзлюбили. Знать бы, по какой причине?
Но в одном мегера помогла: плакать я перестала. Утерла глаза, зыркнула на нее и скривила губы. Значит, дура, значит, ничего путного не выйдет? Да я первой студенткой стану!
– Ну, еще есть время… – мягко настаивал пожилой маг. – Пусть побеседует с преподавателями, и если они сочтут… Только там, госпожа Выжга, на магов не учат.
Плевать, лишь бы в Вышграде остаться! Ничего, как-нибудь восполню пробелы в знаниях, если, конечно, декана обаяю. А я обаяю – этих же сумела. Словом, согласилась учиться на