Святой язычник. Михаил Деревянко
Ярополка ты прав, а вот на Великую княгиню напраслину возводишь, – возразил Добрыня. – Она хоть и баба, но ни одному мужу ни в чем не уступала. Сам знаешь, как сожгла она Искоростень и как закопала в землю всю древлянскую знать во главе с самим князем Малом. А ведь Мал был ей вовсе не чужим…
– Знаю, знаю… – буркнул Владимир. – Ты уже тысячу раз рассказывал, как моя бабка взяла к себе тебя и Малушу, как хотела обратить в византийскую веру, как вступился за вас мой отец Святослав, как в итоге этого заступничества я и появился на свет. Все я знаю, дядя.
Добрыня мягко, как-то по-доброму усмехнулся:
– Все, да не все, княже…
Тот стремительно приблизился к воеводе.
– Что ты скрываешь?! Какими еще тайнами окутана моя жизнь? Я должен знать все!
Широким рукавом Добрыня вытер выступивший на лбу пот и еле слышно выдавил:
– Я и Малуша – дети князя Мала. Из всего нашего рода Ольга оставила в живых только нас двоих и взяла к себе заложниками.
На какое-то время воцарилось молчание. Наконец Владимир тихо спросил:
– Значит, и во мне течет кровь древлянского князя Мала?
– Он – твой родной дед.
– Что же ты раньше молчал? Меня всю жизнь попрекали низкородством, а тут все наоборот. Во мне течет кровь двух великих родов! Не понимаю, зачем это скрывали, тем более от меня…
– А затем, чтобы ты не мстил Киеву за князя Мала.
– Почему же ты, дядя, не мстишь? У тебя для этого больше оснований. Как-никак, ты сын князя Мала.
Добрыня тяжело вздохнул.
– Признаюсь, княже, что соблазн пустить Киеву кровь был велик.
– И что же тебя остановило?
– Разве я похож на придурка? Зачем мне крушить свое добро?
Великий князь рассмеялся и обнял Добрыню за могучие плечи.
– За что люблю тебя, дядя, так это за ум. Ты всегда найдешь выход. Даже когда выхода нет. И с принцессой Анной что-нибудь придумаешь. Сегодня же на пиру и изложишь мне свой замысел.
И, не дав Добрыне ни секунды на возражения, Владимир стремительно выбежал из опочивальни.
Забава третья. Княжьи замыслы
В Киевской Руси всех князей учили пить с малолетства. Пиры длились не менее трех дней, а то и неделю. Для таких пиров изготавливались специальные кубки и чаши. Многие были двуручные, однако их, не осушив до последней капли, невозможно было поставить, не пролив вина. Пиво, вино, хмельной мед и даже крепкий сбитень всегда наливали до краев. Тех, кто не справлялся, с позором выгоняли из-за стола. Князьям предоставлялось исключительное право пить из посуды, размеры которой до сих пор поражают воображение. И все же утром князья и воеводы, если были дела, даже не опохмелялись. Независимо от количества выпитого, они всегда крепко держались на ногах и сохраняли голову ясной. Этот секрет, к сожалению, безвозвратно утерян вместе с Киевской Русью. А как бы он пригодился в наше время! Сколько несчастий и трагедий удалось бы избежать…
Справедливости ради надо заметить, что и в то славное время далеко не все владели искусством