Близкие контакты пушистого вида. Том Кокс
кот – сквернослов, каких поискать, – заявил мне отец, выбираясь из машины возле нового дома. – Он орал всю дорогу, обозвал меня идиотом… точно тебе говорю. Он всегда такой?
– Да, почти всегда, – ответил я. – Разве ты не замечал? Хотя вы знакомы всего… сколько? Лет двенадцать, наверное.
– Не прикидывайся, чучело остроумное. Ну, бывает, забыл. Посмотрим, что ты скажешь в шестьдесят четыре, если тебя вытащить из постели в пять утра.
Котов я пока устроил в спальне для гостей, принес им еды и воды. Воду налил в тарелку и в любимую лейку Медведя, чтобы создать старику уют. Мурлыки обследовали комнату, проверили все стены в поисках потайных ходов и щелей, но никто из питомцев не доставил мне хлопот, за что я был им неимоверно благодарен. Через несколько дней выпущу четвероногих погулять. Счастье, что обошлось без истерик и панических атак, которые превратили бы и без того сложный переезд в полный кошмар. Решение взять напрокат самый большой фургон, какой мне только дали, себя не оправдало. Несмотря на все усилия сократить количество вещей и талант Пэта к погрузке тяжестей, нам пришлось за три дня съездить туда и обратно семь раз! В итоге я еле успел вернуть фургон в гараж до истечения срока аренды.
Мы трудились дни напролет, но без моих родителей и еще Дрю и Энди, которые внезапно предложили помощь, у нас ничего бы не вышло.
– Твой Пэт отличный парень, – заметила мама. – Но ты вроде говорил, что он настоящий великан. А по-моему, вполне обычного роста.
Мамины слова только подтвердили, что переезд нас измотал: побитые ветром, забрызганные грязью, промокшие под дождем, мы согнулись под тяготами судьбы. Пэт сменил ковбойские сапоги на старые кеды, однако от усталости стал ниже ростом. Выгрузив последнюю коробку, мы стояли, прислонившись к стенке фургона, мерились синяками и царапинами, топча кедами осколки лампочек, и все наши семьдесят девять с половиной лет на двоих здорово давили нам на плечи.
– Я тут подумал, – сказал Пэт, отхлебнув глоток живительного «Перони», – хорошо все-таки, что ты не завел козу…
На другой день, когда помощники разъехались, у меня разболелись все кости. Я слегка прихрамывал – поскользнулся на мокрой от дождя траве, когда тащил тяжеленный горшок с цветком в гостиную. Голову словно набили ватой – верный признак надвигающейся простуды, а время от времени щелкал бедерный сустав, как будто внутри отлетела какая-то заклепка. Человек разумный на моем месте полежал бы денек в постели, набираясь сил. Я, как человек неразумный, оттащил на чердак двадцать пять тяжелых коробок с книгами и старыми журналами, собрал книжные стеллажи, а потом отправился в Норидж и выпил в компании моей хорошей знакомой Луизы и нескольких незнакомцев пять пинт пива натощак. Помню, что поздно ночью меня тащили на руках через весь Норидж двое парней, с которыми я познакомился в баре, а утром в дверь позвонил плотник, вызванный – видимо, когда я еще был в своем уме – установить новую кошачью дверцу с микрочипом. Мастер был очень