Полосатый рейс (сборник). Виктор Конецкий
его сидела хмельная прачка Лизавета – Веркина мамаша.
Усадили Сажина между Веркой и женой Юрченко – бывшего грузчика, ныне хозяина мясной лавки.
– Садитесь, сосед. Мой не придет… Взял себе, понимаете, моду к одной шлюхе ходить… я извиняюсь, конечно, что вам рассказываю…
Против Сажина сидели Гетман, Беатриска и рядом с ней гражданский моряк. Поднялся Гетман:
– Я лично от имени себя, дочери Беаты и ее знакомого… как вас?..
– Жора, – ответил моряк.
– …и от имени Жоры предлагаю выпить за наш пролетарский Первомай.
Все выпили, а Сажин поднес стакан с вином к губам и поставил его на место.
Верка сказала:
– А я лично – за свободную любовь, – и опрокинула сразу весь стакан.
Ее тост не поддержали, а Лизавета покачала головой:
– Ну, доченька!.. И что за чудо такое – что-то, видать, в лесе сдохло, что моя Верочка сегодня вдома?..
– А правда, что вы с Буденным воевали? – спросила Верка Сажина.
– Правда, – ответил он.
– Комиссаром были?
– Был.
– А как вас звать?
– Андриан Григорьевич.
– Ну и имя… Андриан… Какое же от него может быть уменьшительное? Андрианчик? Андриашка? Ну, как вас в детстве звали?
– Очень глупое было имя.
– Ну, какое?
– Да нет, правда, очень глупое.
– Ну, скажите, я вас прошу.
– Ляля, – ответил Сажин.
– Ой, умру! Ой, сейчас умру… – захохотала Верка. – Ляля, Лялечка, куколка ты моя…
К Верке разлетелся разбитной малый с чубом:
– Давай сбацаем!
– Не, – ответила она.
– Классное же танго! Пошли…
Верка повернулась к наклонившемуся над ней парню и что-то ему сказала.
– Босячка ты, – вспыхнул он. – Ну, подожди, доругаешься! – И отошел.
Патефон пел: «Под знойным небом Аргентины, Где женщины как на картине, Где мстить умеют средь равнины, Танцуют все танго…»
– Ну что же ты, товарищ Сажин, ни капли не выпил? Брезгуешь? – сказал Гетман.
– Извините, я не пью, – ответил Сажин.
– А я сейчас такой скажу тост, – заявила Верка, – посмотрим, как не выпьете! Ну-ка, Беатриска, налей Ляле, да, смотри, полный. Чтобы кавалерист водку не пил? Не поверю.
Беатриса налила стакан, поставила через стол перед Сажиным.
– Лады. Сейчас поглядим… – Верка объявила тост: – за Первую Конную армию, за товарища Буденного! Неужели не выпьете?
Сажин встал, снял очки и одним духом опорожнил стакан. Все зааплодировали, заорали «ура!». А Сажин схватился за горло и, выпучив глаза, стал оседать на стул.
Патефон ревел: «…И если ты в скитаньях дальше, Найдешь мне женщину без фальши, Ты напиши, наивный мальчик, Прощай, танцор танго…»
Ранним утром через открытое окно в комнату Сажина донесся звук рожка и выкрики: «Кирисин!.. Кирисин!..», «Коська, хвати бидон, бежи за кирисином!», «Мадам Иванова, керосин