Тайна гибели Бориса и Глеба. Дмитрий Александрович Боровков
Исходя из летописного свидетельства, можно как минимум предполагать, что в свободное от государственных дел время князь занимался если не «написанием книг» в современном смысле этого слова, то по крайней мере их перепиской. Сомнительно, чтобы столь просвещенный правитель, учитывая экстраординарные обстоятельства своего прихода к власти, не был заинтересован в формировании определенных представлений у современников и потомков и обошел своим вниманием летописание.
При чтении летописного текста можно заметить, что большая часть известий ПВЛ за первую половину XI столетия касается именно деятельности Ярослава, регулярно упоминающегося с 1014 г. Согласно А.А. Шахматову, летописные статьи 1014–1016, 1018, 1021, 1024, 1030, 1036, 1042, 1044–1045, 1050, 1052 гг. полностью или частично восходили к новгородскому летописанию[91]. Однако, оставаясь на почве той же «исторической школы», извлекавшей данные о происхождении отдельных летописных известий из упоминавшихся в них же географических объектах, можно с тем же успехом предполагать, что указанные статьи написаны в Киеве «Летописцем Ярослава».
В пользу этой гипотезы можно привести следующие наблюдения: исключительное внимание летописи к Ярославу и его семье: (летопись отмечала) не только вехи деятельности киевского князя, но и рождение его сыновей (случай исключительный в истории раннего летописания), что позволяет предполагать, что эти факты первоначально могли фиксироваться при княжеском дворе и, возможно уже после смерти Ярослава, были обработаны придворным летописцем вместе с материалами княжеского синодика; при этом фактографический материал отбирался так, что деятельность братьев Ярослава и его племянника Брячислава Полоцкого либо замалчивалась вообще, либо описывались только те ее эпизоды, которые были непосредственно связаны с военной деятельностью киевского князя (как это было в случае с его соправителем Мстиславом Тмутороканским).
Нельзя не обратить внимания на тот факт, что некоторые статьи ПВЛ за годы правления Ярослава посвящены главным образом сражениям, в которых участвовал князь. Эти «батальные сюжеты» смоделированы по одному «шаблону», что особенно заметно, например, при сопоставлении Любечской битвы 1016 г. и сражения на Буге в 1018 г. Поэтому у некоторых исследователей создается впечатление, что «история правления Ярослава была скорее военной, чем церковной. Это тем более удивительно, что образованные русские люди того времени были исключительно клириками». Вместе с тем «Летописец Ярослава отличался большой свободой суждений», – отмечает автор этой гипотезы Н.И. Милютенко, относя на его счет панегирики Мстиславу Тмутороканскому[92].
Автором этих панегириков со времени А.А. Шахматова считался печерский монах (впоследствии игумен Печерского монастыря) Никон, причастность которого к летописанию была установлена следующим образом. Обратив внимание на то, что с 1060-х гг. в центре внимания ПВЛ находились то события в Киеве, то события в Тмуторокани
Шахматов 2002. С. 132–134.
Милютенко 2006a. С. 167.