Лицо в темноте. Нора Робертс
перед сном в ванне с пузырьками. Эмма, не уходи, надо собрать разбросанные игрушки, – добавила она, приостановившись в дверях. – Ты можешь искупаться сразу же после Даррена. А потом сойди вниз, чтобы пожелать своим родителям спокойной ночи.
– Да, мадам. – Подождав, пока Алиса не скроется из виду, она встала и подобрала Чарли.
«И ничего от него не попахивает», – подумала девочка, зарывшись лицом в собачью шерстку. А в кроватку Даррена она все равно его положит, потому что Чарли охраняет ее братика, пока она сама спит.
– Лучше бы ты не приглашал столько народу сегодня вечером. – Бев взбила подушки на тахте, хотя и знала, что подобные изыски – напрасная трата времени.
– Но мы же должны попрощаться, верно? – Он поставил на проигрыватель пластинку Джимми Хендрикса, поскольку та напоминала ему о том, что, хотя гитарист-виртуоз умер, музыка его живет. – Кроме того, вернувшись в Лондон, мы с головой уйдем в работу. Так что я хочу расслабиться, пока у меня есть такая возможность.
– Разве можно расслабиться, когда по дому слоняется добрая сотня людей?
– Бев, это наш последний вечер.
Она уже собралась возразить ему, но промолчала, потому что Алиса привела в комнату детей.
– А вот и мой славненький. – Бев тут же подхватила Даррена на руки и подмигнула Эмме: – Чарли готов к путешествию? – Зная, что Эмма боится летать, она сочувствовала девочке и потому ласково потрепала ее по голове.
– Он немножко нервничает. Но рядом со мной с ним все будет в порядке.
– Никто и не сомневается. – Она поцеловала Даррена в шейку пониже уха. – Ты уже искупался? – Ей так хотелось взять на себя эту вечернюю процедуру: больше всего на свете Бев любила играть с Дарреном в ванне, натирая мягкой мочалкой его нежную, тонкую кожу.
– Все умылись и готовы отойти ко сну, – доложила Алиса. – Они пришли пожелать вам спокойной ночи перед тем, как я уложу их баиньки.
– Я сама займусь этим, Алиса. За всеми этими хлопотами я толком и не видела сегодня детей.
– Хорошо, мадам. Тогда я закончу укладывать вещи.
– Па? – Эмма застенчиво улыбнулась Брайану. – Расскажи сказку. Пожалуйста.
Он собирался забить хороший косячок и послушать музыку. Но оказалось, что устоять перед этой улыбкой, как и перед звонким, булькающим смехом сына, он не может.
И потому Брайан поднялся наверх вместе с семьей, оставив Хендрикса на потом.
Понадобилось целых две сказки, прежде чем у Даррена наконец начали закрываться глаза. Но он отважно сражался со сном, как и с любой малоподвижной деятельностью. Он непременно должен был вытворять что-либо: бежать, смеяться или делать кувырки. Но больше всего ему хотелось стать тем храбрым рыцарем, о котором рассказывал ему отец, – выхватить из ножен сияющий волшебный меч и поразить им дракона.
Даррен зевнул и, уютно устроившись на груди у матери, задремал. Острым обонянием он чувствовал также запах Эммы, так что заснул со счастливым осознанием того, что она рядом.
Когда Бев переложила