Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза. Глен Кук
олух, въехавший в город на телеге с тыквами.
– Эй, посмотрите-ка сюда! – воскликнул Эльмо, когда мы свернули на улицу, где обычно останавливался «турнепсный патруль». – Это же старина Миляга!
Я слышал раньше это имя, но не был знаком с его обладателем. Миляга держал конюшню, где всегда останавливался «патруль».
Старик, сидевший возле конской поилки, встал.
– Слышал, как вы едете, – сказал он. – Я сделал все, что смог, Эльмо. Только вот лекаря не удалось для них найти.
– Мы захватили своего.
Хотя Миляга с трудом поспевал за Эльмо, тот не замедлил шагов.
Я принюхался и уловил слабый запах пожарища.
Миляга заторопился вперед и свернул за угол. Черные призраки мелькали у него под ногами, словно прибой, разбивающийся о валун на берегу. Мы пошли за стариком и увидели источник дымного запаха.
Кто-то поджег конюшню Миляги, а потом напал на наших парней, когда они оттуда выбегали. В небо все еще поднимались струйки дыма. На улице перед конюшней лежали убитые. Легкораненые, перекрыв улицу, направляли движение в обход.
К нам, хромая, подошел командовавший «турнепсным патрулем» Леденец.
– С кого мне начинать? – спросил я.
– Самые тяжелые лежат вон там. Но лучше начни с Ворона, если он еще жив.
Мое сердце дрогнуло. Ворон? Он казался неуязвимым.
Одноглазый пустил своих питомцев по окрестным улицам. Теперь ни один мятежник не подберется к нам незаметно. Я пошел следом за Леденцом туда, где лежал Ворон. Тот был без сознания, лицо белое как бумага.
– Он самый тяжелый?
– По-моему, единственный, кто не выживет.
– Ты все сделал правильно. И шины наложил, как я учил. – Я осмотрел Леденца с головы до ног. – Тебе тоже лучше бы лечь.
Я занялся Вороном. Спереди у него было около тридцати ран, некоторые глубокие. Я вдел нитку в иглу.
Быстро проверив выставленные патрули, к нам подошел Эльмо.
– Плох? – спросил он.
– Наверняка не скажешь. В нем полно дырок. Потерял много крови. Передай Одноглазому, пусть сварганит зелье.
Одноглазый варит по своему рецепту супчик из трав и курятины, способный вселить надежду даже в раненого, стоящего одной ногой в могиле. Колдун – мой единственный помощник.
– Леденец, как это произошло? – спросил Эльмо.
– Они подожгли конюшню и напали, когда мы выбежали.
– Я так и понял.
– Грязные убийцы, – пробормотал Миляга.
У меня, однако, создалось впечатление, что он больше скорбит о сгоревшей конюшне, чем о наших ребятах.
Лицо Эльмо скривилось, словно он куснул неспелую хурму.
– И ни одного погибшего? А Ворон ранен тяжелее всех? В такое трудно поверить.
– Один погибший, – поправил его Леденец. – Старик из той деревни, приятель Ворона.
– Трофей, – рыкнул Эльмо.
Старику не разрешалось выходить из крепости в Сделке – Капитан ему не доверял. Но Эльмо проглядел нарушение приказа.
– Кое-кто