Как я выступала в опере. Екатерина Поспелова
покраснев.
– Ну, все, – и девицы опять потеряли к нему интерес.
В зимних сумерках достигли наконец города Р. и подъехали к какому-то серому и невзрачному зданию.
– Вот тут, – сказал шофер, виновато оглядываясь на Таню С., главную и ответственную в компании.
Певцы вышли и осмотрелись. Никаких афиш, говорящих о приезде московских солистов, не было, вместо них висел лист бумаги с надписью: «Распродажа пальто».
Никто не встречал.
Кроме того, как только они вошли в здание, послышалось равномерное и громкое «умц-умц» откуда-то снизу, как будто в подвале шла дискотека (что потом и подтвердилось).
Наконец вышел какой-то загвохлик в трениках с пузырями на коленках и сказал, что он «весь уже прям изождался» приезда оперы и просит всех идти за ним, он покажет зал и гримерку.
В тоскливом, советского типа конференц-зале у стены стояло облупленное пианино.
Загвохлик и Валера с трудом выкатили его на сцену, так как у него было три колесика вместо четырех.
Прекрасная Таня С. в накинутом на плечи пуховике (было холодно, и пар шел изо рта) села за пианино и взяла несколько арпеджированных красивых аккордов.
Красиво не получилось, потому что пианино стукнуло и стало заваливаться на Таню, и две-три черных клавиши оторвались и полетели на пол.
Валера героически бросился на помощь. Нашел какие-то чурбачки, подложил под пианинный угол.
Таня хмуро достала откуда-то скотч и приклеила ля-диез и ре-бемоль на место.
– Я не первый раз в такие места езжу, – сказала она удивленному Валере.
…В темноте зала появились три-четыре старушки с сумочками и робко сели в восьмом ряду.
Таня быстро «распела» Наташу и Машу, что-то поправила карандашом в программке, и все пошли переодеваться.
В миг начала концерта Таня заглянула в зал. Старушек было пять. Таня забеспокоилась и позвала того, с пузырями.
Он явился и флегматично спросил:
– Что, водку уже нести?
– Какую еще водку! – внезапно закричала Таня. – К вам приехал столичный театр петь оперную музыку! А у вас черт знает какое пианино, клавиши отлетают, холодно, и даже афишу сделать не потрудились! Может, вы и время перепутали?!
– Нет, – сказал дядька в трениках, – все нормально, публика в зале.
– Ах, это публика?! – Таня потеряла дар речи. – Немедленно ведите меня к вашему директору!
Таня человек не гневливый, но тут ее проняло не на шутку, обида и возмущение душили – так, что директор испугался. Он вскочил из-за стола, взял Таню за руку, просил успокоиться и обещал, что через пять минут публика будет, будет, полный зал будет!
Ничему не поверив, Таня почти в слезах вернулась за кулисы.
Но вот чудо – судя по звукам из-за двери, ведущей на сцену, зал действительно стал наполняться. Гул голосов становился все гуще, причем странный какой-то был шум, не такой, как обычно слышишь из-за кулис.
Умирая от любопытства, девушки приоткрыли дверь… и обмерли, как пушкинская Татьяна в своем сне в