Полночная ведьма. Пола Брекстон
я в этом уверен.
Я поспешно оглядываюсь по сторонам. Мне бывает не по себе, даже когда я говорю эти слова мысленно, не говоря уже о том, чтобы произнести их вслух там, где их могут подслушать.
Льюис берет мои руки в свои.
– Милая моя Лили, тебе не придется нести этот груз в одиночку. Я буду помогать тебе всем, чем смогу, если только ты мне позволишь. Ты должна это знать. – Он смотрит на меня с обезоруживающей теплотой. Я думаю, что дорога ему, и интерес, который он ко мне питает, не ограничивается простым стремлением ублажить его отца. И даже простым желанием. Может быть, это и есть любовь? Может быть, он испытывает ко мне именно это чувство? Но почему же я не могу чувствовать то же самое по отношению к нему?
– Спасибо, Льюис. Я очень ценю твою дружбу. И я тоже с нетерпением жду того дня, когда мы сможем пожениться. Но сейчас на первом месте должен стоять клан. – Я улыбаюсь ему в ответ, но это сдержанная, вежливая улыбка, и он это понимает. Я высвобождаю руки из его цепких лап. – Ты придешь на церемонию посвящения? – спрашиваю я.
– Разумеется. Ты нервничаешь?
– Из-за церемонии? Нет. Из-за того, что теперь роль, которую так хорошо исполнял мой отец, придется играть мне? Я бы солгала, если бы сказала, что эта новая жизнь совсем меня не пугает.
– Ты будешь великолепной Верховной Ведьмой. И мудрой.
Я качаю головой. Льюис весело улыбается.
– Ты же дала согласие выйти за меня замуж, – замечает он. – Это было самое убедительное проявление мудрости, которое я когда-либо видел.
На этот раз я улыбаюсь ему значительно теплее.
– Мне понадобится друг, Льюис.
– У тебя уже есть друг, и он сейчас рядом с тобой. Я всегда буду твоим рыцарем.
Я собираюсь добавить кое-что к тому, что уже сказала, но тут меня отвлекает от нашей беседы шепот, быстро перерастающий в крик. Этот крик так неожидан и громок, что он ошеломляет меня и заглушает все остальные звуки. Он становится все громче, все настойчивее. И я узнаю отдающиеся гулким эхом, доносящиеся словно издалека пронзительные звуки голоса мертвеца. Само собой, я привыкла слушать голоса мертвых, но этот голос совсем не таков, как голоса других усопших. Он не принадлежит никому из знакомых мне духов, которые за столько лет давно уже превратились в моих друзей. И я никогда не призывала этот дух и не приказывала ему явиться. Голос, который я сейчас слышу, принадлежит очень встревоженному духу, который кричит, настойчиво требуя моего внимания, что вызывает у меня немалое беспокойство. По мере того как я начинаю разбирать слова, мне становится ясно: это тот же самый дух, который непрошено вторгся в мои мысли на похоронах отца. Он произносит, нет, не произносит, а выкрикивает мое имя снова и снова, и его голос так оглушительно гремит в моем мозгу, что я, вскрикнув, затыкаю руками уши в тщетной попытке отгородиться от него.
– Лилит! – Льюис явно обеспокоен. – Что с тобой? Скажи мне, что случилось?
Я трясу головой как для того, чтобы избавиться от настойчивого голоса, так и для того, чтобы дать понять Льюису: я не