Круг замкнулся. Наташа Кокорева
вернулась.
– Да брось ты эти кружки! – не выдержала она. – Посиди со мной.
Стел вытер руки и сел на скамью.
– Взять Рани с собой – плохая идея.
За что Стел любил матушку, так это за правду в лоб. Без предисловий.
– Если я этого не сделаю, она убьет себя. Я это знаю. Вчера я увидел ее на мосту в парке, с камнем на шее. Она бы прыгнула, если бы я не остановил. И сейчас она собиралась туда же.
– Ты знаешь, почему она хочет покончить с собой?
Стел только развел руками.
– Вчера, когда я подавала ей платье после купания, я увидела на ее животе ожоги. Похоже на черный багульник.
– Черный багульник… – пробубнил Стел, вспоминая травники.
– А еще ученый маг, – невесело усмехнулась матушка. – Черным багульником выжигают гулящих женщин, чтобы не рожали. Болезненный и жестокий способ. Сейчас его используют крайне редко, если только нужно публично напомнить рыцарям о священном Кодексе. За связь с простолюдинкой рыцаря казнят, а женщину выжигают. Рани, очевидно, простолюдинка: у нее руки посудомойки и нашивки таверны «Белый кот» на нижней рубахе. И она, очевидно, ненавидит рыцарей.
– Жестокий закон, – Стел нахмурился и с опаской глянул на матушку: впервые он увидел в ней вдову рыцаря.
– Рыцари – защитники святой веры – подают нам пример праведности. Но и они люди. А люди слабы. В Кодексе много жестоких законов.
– И все же Рани больше некуда идти, – прошептал он. – Оставить ее на верную смерть здесь или…
– Или решить за нее? – мягко улыбнулась матушка и вновь сжала его руку. – Не убивайся, Стел. И не уговаривай. Это ее выбор. Не бери это на себя.
Стел отвел взгляд. Она часто оказывается права, но…
В дверь постучали.
– Да-да, войдите, – тут же встрепенулась матушка и привычно оправила чепец.
Молоденькая девушка с громадным свертком юркнула в прихожую.
– Ах, Лилу! – натянуто улыбнулась матушка, тут же принимая сверток – Стел хорошо знал эту особую улыбку для заказчиков. – Что-то ты сегодня бледная… приболела?
Губы Лилу сливались с лицом молочной белизны, но ее это вовсе не портило: карие глаза блестели из-под пушистых ресниц, из-под белого платка выбивались густые кудри. В ней слышались отголоски саримской крови.
– Нет, тетушка Лесса, со мной все хорошо! – Она бросила неловкий взгляд на Стела и потупилась в пол. – Матушка зайдет завтра по поводу кружев, но платья уже можно начинать, все должно быть готово к празднику Нового лета.
– Да-да, я помню, – пробормотала матушка, разворачивая отрезы, и изменилась в лице. – Неужто шелк?
– Неужто, – звонко рассмеялась Лилу. – Недавно прибыл караван…
– И отец решил вас порадовать к твоему первому балу, – матушка подмигнула ей с видом заговорщицы. – А как же парадный костюм для него?
Лилу поникла и спрятала руки за спину.
– Он не идет на бал. Он далеко уезжает, теперь парадный костюм ему потребуется разве что к празднику Урожая…
Присев в быстром реверансе, она попрощалась и выбежала за дверь.
– Ты