Блюз перерождений. Майкл Пур
Называть меня Смерть все равно что его «детской душой» или собаку «собакой». К тому же разве тебе понравилось бы назваться Смертью?
– Сюзи красивое имя, – сказал Майловасу.
– Пора нам, – примирительно заключила Мама. – Пусть отдохнет.
– От чего мне отдыхать? – удивился Майло. – Я только и успел, что упасть в ущелье и умереть. Едва ли больше часа, как я встал с постели.
Но Мама с Няней развернулись и рука об руку вышли со двора. Сюзи растворилась в смерче голубых цветков клевера. Чувствуя, как голова идет кругом, Майловасу выпустил свою струю в фонтан и направился в дом, где подкрепился фруктами и на несколько часов забылся тревожным сном.
Позже женщины вселенной вернулись и уселись пообщаться. Цель посиделок была простой – разъяснить устройство вселенной. Поэтому расположились на кухне, где был огромный каменный очаг. Мама взмахнула ручищами, и в очаге заревело пламя.
– Огонь – это Реальность, – пояснила она. – Именно такова вселенная: неуправляемая и бессловесная. Живая и примитивная. Понять ее до конца невозможно, если же подберешься слишком близко – обожжешься. У нее много имен. Подчас мы зовем ее Сверхдуша, ведь она как одна гигантская, совершенная душа. Так?
Вспыхнул огонь. Майло заслонил глаза и попятился.
– Так, – согласился он.
Мама тоже отступила, повернулась спиной к огню и обвела руками пространство кухни.
– Заметь, чем дальше ты от огня, тем холоднее и темнее вокруг. Потому что настоящая вселенная, Сверхдуша, распространяет жар и свет, свою реальность, как бы сказать, повсюду. Но чем дальше уходят свет и жар, тем они слабее. Они рассеиваются. То есть погляди в огонь, и…
Майло посмотрел.
…и увидишь яркий, ровный свет. Дальше он где-то ярче, где-то слабее, отбрасывает сполохи и тени. Там, где стою я, он еще достаточно яркий и жаркий. Примерно в таком месте мы все сейчас находимся.
– Загробный мир, – сообразил Майло, всегда слывший прилежным учеником.
– Никакого «загробного мира», – огрызнулась Няня. – Ведь он и «предшествующий», не так ли? Это зовется ортамидивалаваларезатионаптулосфера. Значит «между».
– «Загробный мир» подойдет, – сказала Мама. – Не будем усложнять. Именно так его называют люди. В любом случае здесь все достаточно реально, в отличие от дальних просторов вселенной. Но реальность несовершенна, это не настоящий огонь. Она вспыхивает и гаснет, пытается сохранить баланс, отобразить огонь в его сути. Она создает образы и формы, но они всего лишь иллюзии.
– Но ведь огонь тоже вспыхивает, – сказал Майло, указывая на очаг, – кружится и…
– А ну, цыц, – рявкнула Няня.
– Это образное понятие, – сказала Мама, – постарайся его усвоить.
– Ладно, – сказал Майло. – Тогда, если я вижу мост в Загробной жизни, он более реален, чем там на Земле?
– Смышленый, – сказала Няня.
– Вот именно, – подхватила Мама. – Здесь это понятие моста. То же для ложки или столба. Чистая форма.
Теперь Майло заметил, что Няня и Мама как бы мерцают, переливаются, чего он никогда не