Шкатулка Судного дня. Ричард Кадри
и куда деваться после этих двух ночей, он не представлял. Никаких сбережений у него не было. Машину угнали через пару ночей после визита в Белликоз-мэнор, и он не знал, где она сейчас. Может быть, ее разобрали и продали на запчасти для подержанных автомобилей. В любой из машин, которые он видел в окно, мог стоять его двигатель или коробка передач. При этой мысли он даже не разозлился.
Говоря Морти, что у него нет связей, он не преувеличивал: у него почти не было друзей. По крайней мере, тех, которых он хотел видеть. Наверное, нашлась бы парочка приятелей, у которых он мог бы переночевать, но что дальше? Сколько можно скитаться по друзьям, не раздумывая при этом о самоубийстве? И в любом случае это не поможет ему найти какое-то занятие, которое могло бы его содержать.
Что, черт возьми, с ним случилось? Его добил последний срок в тюрьме. Не столько предательство Морти, сколько все вообще. Он больше не был молодым и многообещающим вором. Старым его тоже никто бы не назвал, но он отсидел достаточно, чтобы тюремная вонь смылась не сразу – примерно как запах Родни с пальцев.
«На этой работенке, – подумал Куп, – ты либо лезешь наверх, либо выходишь из бизнеса. Ну, либо умираешь. К этому я пока не готов. Мне просто нужно подумать. Забиться куда-нибудь и собраться с мыслями».
Он вышел напротив отеля «Рузвельт» на Голливудском бульваре. У Китайского театра какой-то парень, наряженный Джеком Воробьем, уговаривал пару краснолицых типов со Среднего Запада сфотографироваться с ним. За деньги, разумеется. Еще там были Человек-паук, провонявший потом, и Чудо-женщина, налитые кровью глаза которой казались краснее ее сапог. Все вместе это угнетало. Купу показалось, что приехать в Голливуд – не такая уж хорошая идея.
«Ты просидел в клетке полтора года, тупица», – подумал он.
Куп огляделся. По крайней мере, на бульваре хватало дешевых магазинов. Он зашел в сувенирную лавку, в витрине которой стояли мини-«оскары» и висели футболки с Аллеей звезд, на которых можно было написать свое имя. Внутри он нашел витрину с пластиковыми зажигалками. Остались только зажигалки с Волшебником из страны Оз. На одной стороне – Дороти и Тото, а на другой – Лев, Страшила и Железный дровосек, лыбящиеся так, как будто они все вместе отправились в отпуск, и там им вместо временных татуировок сделали лоботомию.
Покопавшись в пакете, он нашел мелочь. Копаться пришлось довольно долго, и это его бесило. Он положил деньги на прилавок и ушел, не дожидаясь сдачи. Снаружи его ждал Морти.
– Вау, – сказал он, – ты за наличные ее купил или взял ипотеку?
– У меня есть деньги, – сказал Куп.
– Да я уж вижу. Отличный пластик.
Куп понимал, что полезнее было бы притвориться, что все в порядке, чем признать, что он в полной заднице, но ничего придумать не мог.
– Ты должен мне восемнадцать месяцев жизни, – сказал он.
Морти постучал костяшками пальцев по знаку «Парковка запрещена».
– Я знаю, чувак. Еще я должен тебе выпивки на эти восемнадцать месяцев.
– Это