Целуя девушек в снегу. Альберт Светлов
и те, кто направлялся на учёбу принципиально, исключительно на поезде. Я относился не очень ответственно к данному вопросу, потому, случалось, не успевал на первую часть лекции и дожидался пятиминутной перемены в рекреации. Правда, это было, скорее исключением, нежели правилом. Ко всему прочему, мне и моему новому институтскому другу, Диме Лазаревичу, улыбчивому, никогда не унывающему очкастому крепышу, ставшему, вскоре, одной из звёзд вузовского КВНа, доезжать до места назначения, порою удавалось без пересадки. С той части города, где мы жили, с Кировки, до Лесной ходил прямой трамвай. И если утром, в час пик, получалось чудом втиснуться в его забитое до предела спешащими на работу людьми, нутро, то мы, безмерно довольные сим фактом, благополучно достигали нужной нам остановки, не потратив ни копейки впустую. Правда, у вокзала заранее старались оказаться поближе к одной из дверей, толпа, прорывающаяся в вагон, наглухо запечатывала имеющиеся входы и выходы, и существовала отнюдь не иллюзорная опасность, проскочить не только свою улицу, но и несколько следующих.
Надо сказать, весной и осенью попадать на учёбу казалось не слишком—то и сложным делом. Всё обстояло гораздо печальней зимой. Особенно первой зимой. Зимой, когда перестала существовать великая держава, а экономику молодые реформаторы вогнали в коматозное состояние. Естественно, Тачанск не обошли проблемы, обрушившиеся на население в ту тяжёлую пору. Одной из многих проблем явилась транспортная. Нет, конечно, она не взялась ниоткуда, не являлась этаким невиданным зверем, неожиданно материализовавшимся с началом шоковой терапии. У неё имелись глубокие корни, просто одновременно с крушением Союза, стартовали и массовое обнищание, и деградация государственных предприятий, одномоментно лишённых ассигнований. Поэтому—то транспортный вопрос резко обострился. Сократилось в разы число автобусов, выходящих на линию до Кировки, а число жителей этого спального района, между тем, продолжало увеличиваться. Трамваи не справлялись с перевозкой всей массы людей, особенно в ранние часы. Уехать утром и вернуться в Кировку вечером, стало нереально сложно.
Вдобавок, зима на стыке эпох года выдалась не на шутку холодной. В ожидании транспорта приходилось иногда выстаивать минут по сорок, коченея на обжигающем ветру, кидаясь к каждому автобусу, часть из коих на нашем пятачке даже не замедляла хода. Они ещё ранее до отказа забивались людьми, и проезжая мимо, лишь резко сигналили да, набирая разбег, демонстрировали остающимся красные огоньки фар. Время от времени, доведённый до крайности народ целой толпой кидался под колёса, блокируя движение «Икаруса», и вынуждая водителя попытаться открыть двери. Однако, счастливчики, набившиеся ранее внутрь, будто сельди в бочку, упёршись в разворачивающиеся створки, не давали им распахнуться, и разочарованные группы замёрзших и спешащих на заводы работяг, бессильно пинали по скатам и бортам автобуса, матерились,