Целуя девушек в снегу. Альберт Светлов
влажными, стенами и мокрым, даже в летнюю жару не просыхающим полом, мы прогрохотали вверх по деревянной, местами покрытой корочкой льда, лестнице. Вблизи от места посадки, под столбом с часами, расположился ещё один клошар, раскрасневшийся на холоде, суетливо кивающий головой всякому прохожему, что—то бормочущий при этом, трогающий грязной рукой лежащую перед ним пустую облезлую жестянку из—под монпансье. Не обращая на него внимания, мы вскочили на высокую заплёванную подножку вагона, и взобрались вверх. Решив не проходить внутрь, мы остались стоять, переводя дыхание, в вонючем тамбуре.
Отодвинув дверь, из внутреннего помещения вагона вышел невысокий худой мужчина, неторопливо оглядел нашу компанию, извлёк из правого кармана серого осеннего пальтишки пачку «Полёта», чиркнул трижды никак не желавшей загораться спичкой, прикурил, удовлетворённо выпустил струю дыма в стену, и щелчком запустил огарок спички в сторону нищего. Поправив на затылке лёгкую вязаную шапочку, и сплюнув на перрон, он недоумённо, словно бы скрывая улыбку, прищурившись от едкого дыма, повторно глянул на нас, когда Травкин негромко произнёс:
– Ну вот! Видали. Я ж говорил. Теперь и на первую лекцию, кажись, успеваем. Что там сейчас будет?
– Древний мир, – отозвался я.
Похоже, никто, кроме меня, не обратил внимания на странный взгляд курильщика. А у меня стало зарождаться какое—то смутное подозрение. Не очень хорошее подозрение, честно скажу. Ибо мы вломились в поезд, даже не узнав, куда он идёт.
– Осторожно, двери закрррр-ся! – послышался из динамиков металлический голос. – Слдщая оствка дртрбр…
Пустышкин, предвкушая отправление, радостно потёр ладони, а мужик, едва лишь прозвучало предупреждение, отшвырнул недокуренную сигарету на асфальт, снова сплюнул и ушёл в тепло вагона, напоследок иронично глянув в нашу сторону. Окурок, упав возле часов, рассыпал вокруг себя искры и покатился к коленям бомжа. Тот не растерялся, зачем—то оглянулся по сторонам, и быстро протянул руку к дымящейся у его ног цигарке.
Тут двери вагона с шипением и грохотом закрылись, электричка дёрнулась, и неспешно двинулась.
В противоположную, нужной нам, сторону!
Мы застыли в изумлении, ещё не полностью поняв, что происходит и как такое могло случиться. А потом заговорили наперебой:
– Ты куда нас завёл, Сусанин тачанский?
– Вот это попали! Охренеть просто!
– Травкин, ты травки перекурил? Мы в какую сторону едем—то?
– Гарантируешь, значит? На 100%, значит?
Серж, чуть побледневший, сам недоумённо смотрел на мелькающие за окошечком станционные строения, куцые деревца.
– Блин! А вы сами—то чего ж не посмотрели? Тоже отличились. Пихаете меня в электричку, а куда идёт, не глядите! Слушайте, ну, в прошлый раз тоже на этом пути поезд стоял. Ни черта не понимаю.
И Травкин принялся озадаченно чесать огненно –