Целуя девушек в снегу. Альберт Светлов
обогнать замешкавшуюся барышню и, проходя мимо, я чуть повернулся в её сторону, пытаясь получше рассмотреть лицо споткнувшейся, запомнить его.
«Ух ты! А, ничего! Очень ничего!» – подумал я, отметив высокий лоб, тонкие брови и правильный нос. Подробности я не успел разглядеть и смущённо отвернулся, едва девушка, завидев прохожего, бросила недовольный взгляд в мою сторону, но при этом кокетливо поправила причёску, откинув назад мешающие ей локоны.
«Эх—эх! Её бы ноги да мне на плечи. Я бы ей отдался!» – на ум пришло любимое выражение Куприяна Южинова, которое он обычно вещал, печально глядя вслед какой—нибудь девице в короткой юбке, аппетитно вышагивающей впереди нашей компании, возвращающейся с лекций.
Спускаясь вниз, к речке, я намеренно сбросил темп, надеясь, что попутчица нагонит и обойдёт меня, и я снова смогу наблюдать за её грациозной походкой, но ожидания мои не оправдались. Оглянувшись несколько раз, я с унынием отметил ещё большее отставание девушки. Она старалась, словно нарочно, двигаться всё медленнее и медленнее. Таким образом, когда я пересёк мост и принялся подниматься вверх по тропинке, вдыхая запах слегка влажноватых досок заборов, слушая повторяющийся крик петуха, попутчица моя только начала приближаться к ступенькам, ведущим на переправу. И тогда я зашагал в полную силу, уверившись в отсутствии смысла дожидаться не желавшую меня догонять кралю..
А, в общем—то, спешить особого не требовалось. Сегодня, по расписанию, второй парой у нас стоял семинар по средневековью, затем лекция по истории родного края, да общее собрание курса, где декан и преподаватель археологии собирались донести до студентов информацию о летней практике. Мы знали, – это будут обычные рутинные археологические раскопки. На них второкурсников возят каждый год. До конца первого, самого трудного, учебного года оставалось всего ничего, посему на раскопки нам предстояло отправиться уже в качестве студентов второго курса. Проводились изыскания в Лесогорье, в неглубоких пещерах, относящихся к каменному веку. Пещеры эти находились прямо в высоком, поросшем сверху сосновым лесом, скальном берегу широкой и спокойной реки Лады. С Лады отверстия трёх пещер смотрелись небольшими сырными дырками, нарушавшими однообразие берегового пейзажа. Преподаватель археологии, Борис Юрьевич Сорокин, основываясь на своеобразии лесогорских находок недавно защитил кандидатскую диссертацию.
Будучи фанатиком любимого дела, Борис Юрьевич отдавал ему все силы, время и здоровье. Высокий и худой, лет сорока пяти, он выглядел гораздо старше реального возраста, чему способствовала обильная седая щетина, покрывавшая его щёки и подбородок. При небольшом преувеличении, её легко можно было назвать бородой. Отрастил её Сорокин не просто так, не от нежелания бриться, а после того, как лет десять назад подцепил на раскопках энцефалитного клеща. Отделался Борис Юрьевич сравнительно легко, однако, у него появились проблемы со слухом. Особенно пострадало правое ухо, поэтому, принимая зачёт, Сорокин