Иуда. Татьяна Окоменюк
времяпровождения. Как только первая красавица класса сама предложила ему сходить на «Кавказскую пленницу» и в темном кинозале положила ему плечо свою голову, интерес к девушке сразу же испарился. В мгновение ока она превратилась для него в навязчивую девицу, обломавшуюся когда-то ответом покойного Мухи: «Будет видно».
Теперь наступил его, Кешкин, звездный час. Когда прощались на пороге ее дома, Анжелка, нервно полируя круглые носы своих лакированных туфелек о задники модных брючек-сигарет, спросила скороговоркой: «Ну так что, будем с тобой ходить или как?». Выдержав театральную паузу, он произнес: «Или как». Вытаращив на парня огромные зеленые глаза, Анжелка скривила губки.
– В смысле?
– Перегорела моя симпатия к тебе. Раньше надо было чесаться, маркиза ангелов…
Девушка тупо захлопала ресницами. Переварив услышанное, процедила: «Придурок!» и рванула в подъезд.
Благодаря умело распущенным слухам, вскоре уже вся школа судачила о том, что Юда «прокатил» красотку. Что, навязываясь к нему в подружки, она получила жесткий отлуп. Интерес к Иннокентию девчонок подскочил после этого, как курс акций на бирже, да и в глазах парней он поднялся на пару ступеней.
Как и положено начинающему гению, школу Иннокентий закончил с медалью. На выпускном мысленно порадовался грамотно проведенной операции по устранению Дятла. Это был единственный случай за весь истекший учебный год, когда он вспомнил о своем бывшем математике. Вспомнил отстраненно, безэмоционально, как о прошлогоднем снеге: ну был, кажись, и что? По ассоциации, в мозгу возник и образ Балбеса. Но лишь на мгновение. Скользнул по сознанию, как вода по стеклу, и тут же исчез.
В своем синем клеенчатом талмуде с афоризмами, Кешка когда-то записал высказывание Гете: «Все было б очень хорошо, если бы все наши поступки можно было совершать дважды». Тогда он был согласен с классиком. А сейчас… Сейчас он смотрел на мать, счастливую, одетую в модное кримпленовое платье, благоухающую дефицитными духами «Вецрига», распираемую гордостью за сына-медалиста, и со всей очевидностью понимал: вернись он назад, ничего бы менять не стал. Продублировал бы все под копирку, «списав в расход» и личного врага Кушнарева, и опасного свидетеля Балбеса.
Костя Багров
Еще весной, до начала вступительных экзаменов, Кешка отправил на рассмотрение комиссии тридцать машинописных страниц со своими рассказами. Все они уже были опубликованы в газетах и журналах. Так что, сомнений в поступлении у него практически не было. Собеседование было чистой уже формальностью, и Юдин стал студентом вожделенного ЛИТа. Звучит-то как! Специальность: литературное творчество, специализация: проза. Не поэзия какая-нибудь, не художественный перевод, не литературная критика, а ПРОЗА. С ума сойти!
Иннокентия распирала гордость за сопричастность к особой атмосфере кузницы литературной элиты, ведь в этом